Парашюты над Вислой

— Лёша, надо уходить. Давай грузить в целую машину твоего немца — и ходу!

Савушкин кивнул.

— Сейчас, немцы дадут залп — побачим, куда мины лягут, и сразу машину в воду!

Следующая серия не заставила себя долго ждать — шесть мин легло прямо в Вислу, никому не причинив вреда, но серьезно озаботив Савушкина — похоже, немцы не хотят никого выпускать с их пятачка… Плохо дело! Савушкин подскочил к водителю уцелевшей машины.

— Быстро в реку сможешь сигануть? Не так, как выползал?

Водитель кивнул.

— Могу. Если скрытность больше не актуальна…

— Не актуальна. Сам бачишь…

— Кого на ту сторону везти? Я своих забираю, ещё оно место есть.

— Немца пленного.

— Грузите!

Савушкин обернулся к фон Тильзе, охраняемому капитаном Галимзяновым.

— Густав, дружище, ваш выход!

Бывший комендант Ожарува отрицательно покачал головой.

— Эрнст, мой мальчик, я вспомнил. Мой врач категорически не рекомендовал мне климат Сибири! Я вынужден отказаться! — И с этими словами барон, схватив под мышки и подняв сжавшуюся в калачик, дрожащую от страха Данусю, легко, словно игрушку, вскинул ее на руки и понёс её к машине, на ходу бросив: — Вместо меня поедет эта фройляйн! — Погрузив барышню в амфибию, фон Тильзе произнёс, еле дыша: — А вот винтовку бы я у вас попросил бы…

— Но… Но ведь с той стороны — немцы!

— С той стороны — убийцы детей. — И с этими словами, подхватив винтовку убитого поляка, фон Тильзе лег в цепь.

Экипаж подбитой амфибии запрыгнул в уцелевшую машину, та утробно рыкнула, лихо вывернула, и осторожно, чтобы не перевернутся и не застрять — сползла в Вислу.

Савушкин подскочил к её борту. Дануся, сжавшись в комок, с ужасом смотрела на берег — капитан потряс её за плечо и произнёс:

— Данусю, на тей строне знайдешь офицежа — поведзь му, же естес уходца з Варшавы! — и, повернувшись к экипажу амфибии, добавил: — Хлопцы, девчёнку доставьте в контрразведку!

— В СМЕРШ?

— В него. Там разберутся. Девчонка — из повстанцев, много нужного может рассказать!

— Доставим, не беспокойтесь, товарищ капитан! В лучшем виде!

Тут Дануся, придя в себя и видя, что Савушкин остаётся — крепко схватила его за руку и произнесла полушёпотом:

— Ukochany! Ukochany mój! — и нежно коснулась пальцами его лица. Савушкин провёл рукой по её голове — девочка прижалась щекой к его ладони, капитан почувствовал на своей коже тёлые капли… Дануся плакала. Савушкин тяжело вздохнул и, поцеловав её в лоб, произнёс:

— Прощай, Дануся! — И экипажу амфибии: — Хлопцы, газу! — Рука Дануси бессильно разжалась, амфибия взревела мотором, и, подняв волну — нырнула в Вислу.

Савушкин бросился к берегу. Сейчас будет залп!

Очередная серия мин разорвалась на косогоре, метрах в тридцати от позиции разведчиков. Немцы думают, что их тут — не меньше роты, подумал Савушкин. Что ж, это отлично! Это значит, что у них появился шанс… Он обратился к Галимзянову:

— Саня, бери Юрку — и к грузовику. Видишь грузовик? Вон, за ёлками спрятан?

— Вижу!

— Заляжете за ним. Котёночкин!

— Здесь!

— Бери Костенко и обходишь будку слева. Некрасов!

— Я!

— Со Строгановым — справа! Как только обнаружишь немцев — огонь!

— Есть!

Ну а мы с тремя поляками — водителя не считаем — самое простое. Будем атаковать в лоб. Дело совсем несложное, проще — только в потолок плевать… Чем хорош ночной бой? Он всем плох, кроме одного — нельзя сосчитать противника. И поэтому побеждает тот, кто не боится атаковать!

— Хлопаки, вы, тшы! — Обратился Савушкин к людям Шведа, залегшим в канаве. Те обернулись. — Мы тераз пуйдам в атаку. Але так, не бардзо активне. Розумеете?

Поляки закивали в ответ. Савушкин продолжил, обращаясь уже к водителю:

— Керовца! До самоходу! — Тот, вскочив, бросился к машине.

— Густав, дружище, мы сейчас идём в атаку. Вы с нами? — это уже к фон Тильзе. Барон лишь молча кивнул. Савушкин бросил полякам:

— Чекам! — Надо подождать, пока разведчики охватят клещами пулемётную позицию. Только бы там не сидел в засаде батальон…

Немецкий пулемёт от белой будки продолжал садить короткими очередями по тому месту, где десять минут назад стояли амфибии — видно, немцам со своей позиции не видно, что гвоздят они по пустому. Что есть гут… Но отчего замолчали миномёты?

Как будто отвечая Савушкину, серия взрявов вспахала речной ил в пяти метрах от берега. С таким противником воевать — одно удовольствие, подумал Савушкин — и тут услышал густые очереди «машингевера» левее будки. Костенко! Отлично!

— Напшуд! В атаку! — Крикнул Савушкин своим полякам и первым, низко пригнувшись, побежал вперёд. Рядом с ним, с винтовкой наперевес, бежал фон Тильзе.

Навстречу им раздался залп, и Савушкин, услышав свист пуль в полуметре выше головы — тут же разрядил обойму своего «парабеллума» по вспышкам. Рядом с ним почти мгновенно выпустил пять пуль из своего «курца» барон. Поляки, бегущие сзади — тоже открыли беглый огонь, но, судя по всему, неприцельный — как говориться, «в ту сторону». И то ладно, нам сейчас не меткость нужна, нам внимание надо отвлечь — от наших фланговых групп…

Савушкин махнул полякам пистолетам и крикнул: