Парашюты над Вислой

— Так, хлопцы, ситуация следующая. Мы свою работу сделали, сегодня вечером Женя отправит последнюю радиограмму — и завтра, двадцать шестого июля, мы должны покинуть гостеприимный дом неведомых нам панов Шульманов и Варшаву в целом — дабы отправится к своему новому месту службы. Которое мы вольны сами для себя определить… Я назначаю его в местечке Колбель, что на полпути между Отвоцком и Гарволином. Откуда нам уже пешим порядком предстоит двинуться на Лукув — у коего и перейти линию фронта, благо, в реальности её там нет. Есть вопросы?

Костенко, на правах самого старого бойца группы, спросил полуутвердительно:

— А шо, на машине вже мы до цього Лукува не доидэм? Мы ж вполне можем сбиться с пути и заблудится, це ж дело житейское? Мы ведь люфтваффе, а не какие-то лесники?

— Лень пешком идти, Костенко?

— Та вже старый я, товарищ капитан, тем более — машина у нас така гарна, жалко кидать…

— Побачим. Може, и на машине. Всё зависит от обстановки. Может, и в лесу придется на пару дней схорониться, тоже возможно. Но пока надо решить одну небольшую, но важную проблему — бензин. Мы с лейтенантом вчера еле дотянули до парка, можно сказать, на последних каплях. Надо завтра с утра изыскать хотя бы литров двадцать, а лучше пятьдесят. Есть предложения?

Некрасов хмыкнул.

— Когда с Женей вчера ходили в Кемпу Потоцку, радиограмму отправлять — видели что-то похожее на топливную базу.

— Запомнил местоположение?

— Так точно.

— Завтра сходим с тобой. Канистр у нас нет, придется тоже там выпрашивать… Ну да ничего. У нас есть четыре бутылки шнапса и пятьсот марок, не считая злотых. Выкрутимся. Жаль, в Ожаруве нам талонов на бензин не дали…

— Две. — уточнил Некрасов вполголоса, отводя глаза в сторону.

— Чего — две? Тысячи? — не понял Савушкин.

— Бутылки… — Ответил снайпер и виновато вздохнул.

— Вот черти! Выпили?

Костенко развёл руками.

— Ну а шо было делать? Вас с лейтенантом нет, скукота смертная, вылазить наружу без дела вы нам запретили… Ну вот мы и злоупотребили…

— Вернёмся — я с вами разберусь. А пока — хоть остальные не выпейте. Они нам сейчас нужны для другого… Всё, начинайте собираться, завтра времени на сборы не будет. Костенко!

— Я, товарищ капитан!

— Кто сегодня идёт с Женей?

— Я. Вчера Некрасов был. — Помолчав, старшина добавил: — Вчера вечером, за час до вашего приезда, той приходил, поп… Хлебовский. Вас спрашивал. Я сказал — приходи завтра, должен вернуться…

Савушкин кивнул.

— Хорошо.

И как раз в этот момент раздался звук открываемого замка, и на пороге дома панов Шульманов появился ксёндз Чеслав Хлебовский. Савушкин про себя только изумился — старик что, мысли читать научился? Впрочем, вид настоятеля костёла к шуткам очевидно не располагал — ксёндз Хлебовский был явно встревожен, и встревожен не на шутку…

— Добрый день, пан Чеслав. Что случилось? На вас лица нет…

— Случилось, пан капитан. Надо поговорить.

— Хорошо, проходите в кабинет, я дам команду заварить чаю.

— Не надо чаю. Нема часу…

Как только они уединились в кабинете хозяина дома, ставшего на время кабинетом и спальней капитана Савушкина — ксёндз промолвил:

— Вчера гестапо арестовало наших хлопцев.

Савушкин пожал плечами.

— Я вам сочувствую. Но чем мы можем помочь?

— Арестовали с рацией. Во время сеанса связи. З Лондоном…

Ого! Однако…

— И что от нас требуется? — Савушкин начинал догадываться, куда клонит пан Хлебовский, и эти догадки ему решительно не нравились.

— Ваше радио.

Савушкин промолчал, не зная, что ответить. С одной стороны, рация — записанное на них имущество и вообще собственность Советского Союза, с другой — с ней трудно будет пробираться по той чересполосице, в которую превратилась прифронтовая территория между Варшавой и Люблином. Да и лишний вес…

— А когда вам нужна будет радиостанция?

— Тераз. Сейчас.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Савушкин отрицательно покачал головой.

— Нет, сейчас не могу. Через полтора часа у нас сеанс связи, надо отправить информацию для Москвы. А потом… Ну а потом решим. Скорее всего, отдадим. — Помолчав, спросил: — А что вам так срочно радио понадобилось?

Старик помолчал, посмотрел в глаза Савушкину, и спросил вполголоса:

— Я могу вам доверять, пан капитан?

Хороший вопрос. А главное — своевременный… Савушкин улыбнулся:

— Более чем.

— Сегодня принято решение о начале восстания.

Савушкина как холодной водой окатило. Что? Они в своём уме вообще?

— Восстания? Здесь, в Варшаве?

— В Варшаве. То план «Бужа». Буря.

Савушкин в недоумении развёл руками.

— Хлопцы, вы тут с ума посходили? Вы хоть понимаете, что такое — бой в городе? Сколько надо войск, чтобы захватить Варшаву? А главное — удержать?

— Войск у нас хватает. Начнется восстание — тысячи варшавян примкнут к нам!

Савушкин едва не вскипел, но всё же нашел в себе силы уважать своего собеседника.

— А оружие для этих тысяч у вас есть? А патроны? А продукты? А транспорт?

Ксёндз вздохнул.

— Оружия мало. Да и то, что было — мы отправили в Гуру Кальварию. З нашего склада… Но мы захватим оружие у немцев.