Парашюты над Вислой

Обер-лейтенант Линдеман оказался худым рослым блондином, вымотанным донельзя, с охрипшим от постоянного курения голосом. Радостно поприветствовав Савушкина, он тут же выдал ему папку с документацией по снабжению группы, сдал ключи от склада, позвал троих водителей, представил их — водители оказались вольнонаёмными поляками, что немало удивило Савушкина — и мгновенно испарился, не дав Савушкину насладиться процедурой приёма-сдачи материальных ценностей, каковую капитан планировал максимально затянуть. Не удалось — Линдеман по своей основной специальности был ремонтником, до формирования боевой группы командовал ремонтным взводом первого танкового полка и жаждал как можно быстрее убыть к своим слесарям и механикам — взвалив дело снабжения на плечи специально обученного человека. Каковым, по документам, и был гауптман Вейдлинг — у которого к тому же под рукой была группа кладовщиков и снабженцев, что, по мнению Линдемана, гарантировало устойчивость снабжения боевой группы на сто процентов.

Таким образом, внезапно у Савушкина под командой оказалась целая рота снабжения — правда, сильно усеченного состава: вместо двадцати грузовиков в наличии имелось два исправных и два — требующих мелкого ремонта, вместо шести кладовщиков — трое его разведчиков, вместо двадцати четырех водителей и грузчиков по штату — шестеро русских военнопленных и десяток поляков, вольнонаёмных и из числа проштрафившихся «гранатовцев». Не рота снабжения, а сборная солянка какая-то — ну да что делать, война…

Но уже следующий день Савушкин осознал всю выигрышность их положения: довольно быстро наведя мосты с коллегами из других частей, спешно перебрасываемых к магнушевскому плацдарму, он к вечеру знал состав и группы «Неккер», и всех прочих частей танковой дивизии «Герман Геринг», сосредотачиваемой у Воли-Горынской, и то, что в первой линии перед танкистами Люфтваффе разворачивается сорок пятая пехотная дивизия — понятно, второго состава. Первый состав был известен в вермахте тем, что штурмовал Брест-Литовскую цитадель, а до того — вошёл в трусливо сдавшийся Париж… В общем, к вечеру было уже что доложить Баранову!

* * *

Всю следующую неделю Савушкин и его группа провели в Сельманувке — принимая и отправляя продукты для второго гренадёрского полка дивизии «Герман Геринг» и частей, ему подчинённых; на третий день Некрасов, отвозивший продовольствие на левый фланг группы, привёз документы экипажа сгоревшего танка — из которых Савушкин выяснил, что левее «Германа Геринга» сбросить русских в Вислу пытается также девятнадцатая танковая дивизия — впрочем, так же безуспешно. Бои все дни и ночи напролёт шли адские, канонада грохотала, не останавливаясь ни на минуту, хутора и перелески по нескольку раз переходили из рук в руки, потери с обеих сторон были неимоверными — но к исходу дня четырнадцатого августа, несмотря на все усилия немцев, фронт советских и польских частей так и не был прорван. Более того, лейтенант Котёночкин, доставляя пайки под Студзянки, в шестой раз взятые танкистами люфтваффе, выяснил, что четыре гренадерские роты их подопечного полка вместе с десятком танков без горючего в баках оказались окружены в фольварке — и все попытки вызволить их успехом не увенчались. Савушкин в глубине души был рад, что у немцев ни черта не получается — но вынужден был эту радость прятать глубоко внутри: в расположение роты снабжения каждый день прибывали посыльные из частей, и с каждым днём настроение у этих посыльных было всё хуже…

Утром пятнадцатого августа Савушкин, собрав своих разведчиков в овине, решил подвести итог их службе в роте снабжения. Тем более, удалось собрать всех вместе — редкая удача в последние дни: то один, то другой его боец вынужден был отлучаться для сопровождения грузов.

Позавтракав, разведчики расселись по чурбакам, исполнявшим роль табуреток; на всякий случай Савушкин выставил у дверей Некрасова, строго-настрого велев ему предупреждать о появлении посторонних кашлем. Мало ли что…

— Так, хлопцы, ситуация следующая. Приказ Баранова мы выполнили, группировка немцев вокруг плацдарма в Центре известна. Сегодня вечером мы получим приказ на дальнейшие действия — но думаю, что велят нам уходить к своим: мы свою работу здесь сделали. Посему никто никуда из расположения не отлучается, никто груз не сопровождает. В крайнем случае, я пошлю грузчиков.

— Поляков? — спросил Котёночкин.

— Их. Или наших пленных. Костенко, ты с ними ближе всех контактируешь, что за люди?

Старишна пожал плечами.

— Та бис их знае, товарищ капитан… Трое попали в плен под Ржевом, два года назад. Це гнилые, хотят войну пересидеть, стараются вовсю. Один — десантник из-под Канева, попал в плен в прошлом году, когда наши пытались за Днепром десант высадить, да погубили всех… Он дуже на начальство своё злы, но вроде человек наш. Ну и двое тыловых обозников, взяты немцами месяц назад, случайно. Их можно с собой взять, хлопцы боевые, хочь и тыловики.

Савушкин кивнул.