Пардес

Я прихлебывал виски, делал выбор. Наконец составил предварительный список из пятнадцати и, осовелый, принялся за дело. Беспардонно копировал сочинение, которое подавал в Колумбию, менял только названия. Если в анкете колледжа оказывалось слишком много дополнительных вопросов – опишите проблему, которую вам хотелось бы решить; расскажите о неудаче; проанализируйте событие, заставившее вас изменить мнение, – я немедля его вычеркивал. Через два с лишним часа я разослал дюжину заявлений, допил второй стакан и закрыл ноутбук.

Февраль

Правда и то, что обе они, как этика, так и религия, нацелены на одно и то же – а именно, поднять человека из грязи узкой эгоистической любви и привести его на самую вершину любви к ближнему.

Бааль-Сулам. “Суть религии и ее цель”

– У меня вопрос, – сказал Эван. Был серый унылый вторник.

Мы мучительно продирались сквозь “Методы этики”[234]. В кабинете царила послеполуденная вялость: Оливер от скуки даже не острил, Ноаха клонило в сон после выдающейся игры накануне (семнадцать очков, десять подборов, двенадцать голевых пасов), и даже Амир, слишком гордый, чтобы признаться, что тема сложна для него – особенно если Эван ее понимал, – окончательно потерялся. Я же изо всех сил старался сосредоточиться, смаргивал вязкую тишину, сопротивляясь дремотному шелесту дождя по стеклам. Эван до этой минуты держался почтительно, внимательно слушал лекцию рабби Блума, делал пометки на полях книги.

Рабби Блум обвел нас взглядом и кивнул:

– Спрашивайте, мистер Старк.

– Вы просили нас подумать, есть ли от Сиджвика толк в нашем случае, – медленно произнес Эван, – то есть уменьшает ли он наши религиозные сомнения, наше недовольство ортодоксальным иудаизмом и, как следствие, степень нашей личной неудовлетворенности.

Рабби Блум помешал ложкой черный кофе.

– Да, просил.

– Учитывая настроения в кабинете, – Эван указал на Оливера, чья голова покоилась на сгибе правого локтя, – предлагаю не разбирать аргументы Сиджвика и перейти непосредственно к вопросу.

– Хорошо, – согласился рабби Блум. – Может, мы действительно увязли в формальных аспектах.

– Я не осилил и десяти страниц, – признался Оливер, не поднимая головы. – У меня хватает смелости это признать.

– Вот-вот, а я даже не понял краткий пересказ, – подхватил Ноах.

– Специально для тех, кто не догоняет, – раздраженно вклинился Эван, – вот что Сиджвик имеет в виду. Из трех методов нравственности…

– …интуитивизм, то есть система постулатов, которые определяют, что мы способны инстинктивно вывести нравственные принципы, – перебил Амир, охотно зачитав свой конспект, – эгоизм, то есть стремление к тому, что приносит нам удовлетворение, и утилитаризм – счастье как высшее благо.

Эван закатил глаза.

– Из этих трех интуитивизм и утилитаризм могут сосуществовать, а эгоизм и утилитаризм – нет.

– По крайней мере, насколько Сиджвик в состоянии это доказать, – поправил его рабби Блум.

Эван выпрямился.

– В том-то и дело. Он полагает, что эгоизм можно примирить с утилитаризмом. Просто не показывает как.

– И какая от этого польза в научном смысле? – спросил Амир. – Если это недотягивает до аналитической философии, это нерационально.

Ноах потер глаза:

– Ты ведь не можешь доказать, что Бог существует, верно? И все равно каждое утро тащишься на миньян.

– Это совсем другое, – возразил Амир. – Это не логика, это прыжок ве…

– Помолчи, ладно? – перебил Эван.

Амир ожидаемо побагровел.

– Значит, теперь он тут главный? Почему он всегда думает, что он тут главный?

Рабби Блум поднял руку, он сейчас был очень похож на Эвана.

– Давайте дадим мистеру Старку высказаться, – произнес он. – Только, пожалуйста, без раздражения.

Судя по невозмутимости Эвана, он даже не заметил вспышки Амира.

– Как примирить нравственность и личный интерес? Никак. Без Бога – никак. А с Богом это возможно, и Сиджвик нам это объясняет. Бог меняет парадигму.

– Все равно непонятно, – сказал Ноах.

Эван нахмурился:

– Подумайте сами. Если мы связаны вознаграждением и наказанием, то личный интерес перенаправляется за пределы непосредственного мира.

– Надо пожертвовать тем, что хотим, чтобы достичь чего-то “нравственного”, в наших же интересах, – я кивнул, – потому что мы получим за это награду в мире грядущем.

– Именно, – сказал Эван. – По сути, если Бог существует, делать что хочешь – нравственно. Почти все можно сделать нравственным посредством обращения к Богу.

Пауза: мы обдумывали его слова. Я заметил, что рабби Блум помрачнел.

– Во-первых, – запальчиво произнес Амир, – давайте отметим, что именно ты не так давно отрицал бытие Божье.

– Вовсе нет, – возразил Эван. – Если ты так меня понял, значит, ты не понял ничего.

– Все я понял.

Рабби Блум откашлялся:

– Джентльмены, пожалуйста. Ближе к делу.