Парень из реалити-шоу (ЛП)

Мама машет мне рукой. Я машу в ответ и поднимаюсь в свою комнату, чтобы поскорее забыть все, что видел. «Счастливый уголок Джеральда» – написано на двери моей комнаты. Я повесил табличку в тринадцать, когда меня впервые отстранили от занятий за драку. Я изгрыз тому парню лицо. Кажется, его звали Том. Том нарывался. Тогда Таша еще жила в общежитии и делала вид, что учится, Лизи училась в старшей школе, а я страдал в средней и рядом не было никого, кто защитил бы меня от идиотов, днями напролет дразнивших меня Сруном. Ну я и откусил кусок лица Тому-как-его. У него на всю жизнь остались шрамы от укуса бешеного, безумного берсерка. Я изгрыз его так жестоко, что меня отправили прямо к Роджеру, специалисту по борьбе с гневом. В тот день он спросил меня, где я чувствую себя счастливее всего. Я не стал рассказывать ему про Джердень и ответил, что в своей комнате. Так что мы сделали табличку и я повесил ее на свою дверь.

Думаю, тут я правда счастливее. У меня есть собственная ванная с душем. Громкая стереосистема. Компьютер. Выход в интернет. Все, что нужно, чтобы забыть о внешнем мире. Вот только… Таша все еще живет в нашем подвале. И я все еще нужен маме меньше, чем пара сантиметров увлажнителя со дна бутылки.

========== 10. ==========

Вот как я выживаю утром в понедельник – я надеваю наушники и слушаю дикий плейлист из барабанных ритмов индейских пау-вау. Лизи собрала его для меня в прошлом году, когда ходила на пау-вау со своим охочим до травки парнем. Я включаю музыку, когда начинаю собирать рюкзак, и выключаю, въезжая на школьную парковку. Если остается время, я сижу в машине до звонка и слушаю дальше. Потом я мысленно наношу боевую раскраску: три красных полоски под глазами, одну черную – через все лицо, красные полоски на предплечья и одну красную полоску от нижней губы и через подбородок. Я уже решил: если доживу до выпуска из этой дыры, на выпускной я приду в настоящей боевой раскраске.

Заходя в школу, я превращаюсь в воина. Я честный и благородный. Я вождь своего племени. Я мог бы снять с кого-нибудь скальп. Я мог бы стать действительно опасным. Но я решил так не делать, поэтому я и вождь. До этого года все было иначе. Я ничего не выбирал. Я все еще разговаривал словами, которые Роджер относит к признакам неконтролируемого гнева: «должен», «нужно», «заслуживаю». Я все еще был неуправляем. Я покалечил не оного Тома. Были и другие. В девятом классе я сломал кому-то руку. И нос. А в прошлом году я попытался свернуть какому-то парню шею. Я наизусть знаю каждый сантиметр стен кабинета директора. Каждую мелочь в школьной комнате для наказаний. Я помню каждый раз, когда мне давали «еще один шанс». Кажется, таких шансов было не меньше пяти. Роджер никогда не был мной доволен. Но теперь доволен. Я нашел свои триггеры и научился их блокировать.

Я наношу боевую раскраску, вставляю в волосы перья, захожу в школу и становлюсь вождем.

– Привет, Джеральд. Слышал, наши вчера выиграли, – говорит парень, занимающий соседний шкафчик. Он довольно крутой. Играет в джаз-группе и курит много травки.

– Три-один, – отвечаю я.

– Классная джерси, – замечает он. Я смотрю на свою одежду и думаю о хоккейной даме и о том, что теперь никому не дам насрать на себя. Сегодня я как будто нанес двойной слой раскраски.

– Спасибо.

Он кивает и уходит в свой класс. Я собираю учебники и захожу в кабинет мистера Флетчера. Все остальные называют его коррекционным классом.

– Привет, Джеральд!

– Здорово, Джеральд!

Я машу рукой и смотрю в пол.

– Классная майка, Джеральд!

Все заносчивые засранцы, считающие, что в коррекционном классе одни идиоты, ошибаются. Это лучший кабинет во всей школе, потому что здесь всем чихать, как ты себя ведешь, как туго соображаешь, хромаешь ты, заикаешься или толком не умеешь думать, потому что большую часть детства проплакал у себя в комнате из-за того, что прозвище «Срун» намертво прилипло к тебе еще до школы. Всем плевать, как ты одеваешься, сколько стоит твоя обувь, сколько зарабатывают твои родители и сколько песен загружено в твой айпод. Никого не волнует моя машина и товарищество, в котором я живу. Всем плевать на мое прошлое. Все наверняка знают, но никто ни разу об этом не заговаривал, а если бы попытался, мистер Флетчер наверняка сразу заставил бы его замолчать. Мистер Флетчер – настоящий вождь племени. В сравнении с ним я чувствую себя только сыном вождя, потому что у него просто океан терпения: он держит в узде злобных засранцев вроде меня, которым нечего делать в этом классе, и помогает во всем Дейрдре, у которой церебральный паралич. А иногда у Дженни бывают припадки, когда она начинает все разбрасывать, и ему приходится успокаивать ее и отвозить к медсестре, чтобы та как-то привела ее в норму.

– Джеральд, ты все еще ходишь в спортзал? – спрашивает Дженни. – Ты с каждым днем все крупнее.

– Ага, ты просто качок, – соглашается Карен.