Парень из реалити-шоу (ЛП)

– Ты псих! – и хлопает дверцей.

Я выкручиваю подогрев на полную и еду на прием к Роджеру. Не знаю, почему я так мерзну. Потом я замечаю, что на пассажирском сиденье сидит Белоснежка с гигантской банкой персикового мороженого.

– Боже, – говорю я, – ты меня напугала.

– Напугала? – хихикает Белоснежка. – Джеральд, по-моему, я в жизни никого не пугала.

– Черт.

Я поднимаю взгляд: она улыбается, и мне стыдно, что я ругаюсь на Белоснежку. «Ой, да ладно тебе, это же весело».

========== 38. ==========

– Как поживает твой гнев? – спрашивает Роджер.

– Думаю, гневается. Не знаю, давно его не видел, – отвечаю я. Мы сверлим друг друга взглядами.

– Вообще не видел?

– Не-а.

Битва взглядами продолжается.

– Серьезно?

– Серьезно.

Если честно, меня немного кроет обезболивающим, которое я стащил из маминой аптечки.

– Чувак, я тобой горжусь. – Он хлопает меня по руке, и прикосновение отзывается во всем теле, до самых больных, полуонемевших ребер. – Во время прошлой встречи ты все еще пытался понять свои чувства к сестре.

– Она то еще дерьмо, – киваю я.

– Уровень гнева?

– Третий или четвертый, – отвечаю я. – Не слишком высокий. Вчера она назвала меня неудачником, и я пропустил это мимо ушей, – вру я. Судя по его глазам, он это чувствует.

– Ты под успокоительным, что ли?

– Не-а.

– Слушай, – вступает Белоснежка, – может, лучше сказать ему правду?

– Как дела в школе? – спрашивает Роджер. «Белоснежка, заткнись!»

– У меня успехи в алгебре, – отвечаю я.

– Алгебра, даже так? Рад за тебя.

– Спасибо.

«Да уж, спасибо, что не стал уточнять, что почти у любого ученика старшей школы будут успехи в алгебре, если давать ему программу двухлетней давности, а моя родная мать изо всех сил превращает меня в умственно отсталого. Заметка на память: блин, Джеральд, обдумай как-нибудь, зачем твоя мама хочет себе умственно отсталого сына. И, главное, не ее ли непонятное желание загнать меня в коррекционный класс заставило меня грызть чужие лица и калечить всяких ямайцев?»

Снова встревает Белоснежка:

– Ты можешь подать все так, как будто вы с ним просто боролись на ринге. Звучит не слишком плохо. Не мог же он думать, что ты столько лет занимаешься боксом и ни разу не выйдешь на ринг! – Я взглядом прошу ее заткнуться.

– Что-то не так? – спрашивает Роджер. Да все не так. Все всегда не так и всегда будет не так. Но Роджеру ни к чему это знать. Ему нужно только, чтобы я делал успехи. Его начальству нужны ежегодные отчеты о снижении моего уровня гнева и уменьшении числа драк, в которые я ввязываюсь. Больше Роджеру ничего не надо.

– Что-то случилось? – упорствует он.

– Не-а.

Он щурится, как бы говоря: «Да ладно, колись».

– Я познакомился с одной девушкой, – признаюсь я. Даже несмотря на его предупреждения я почти жду, что он хлопнет меня по спине и громогласно захохочет. Ну знаете, как мужчина обычно разговаривают о женщинах. Найди девушку – и все проблемы решены.

Но Роджер морщится:

– Парень, будь осторожен.

– Она хорошая, – оправдываюсь я.

– Я все понимаю. Тебе что-то типа семнадцати, и тебе нравятся девушки. Я правда все понимаю, – говорит он. Потом соединяет пальцы и стучит ими друг о друга, пытаясь придумать, что еще сказать. – Просто будь осторожен. Как бы она сейчас тебе ни нравилась, однажды она доведет тебя до ручки. Твое спокойствие… оно не навсегда.

Белоснежка издает горлом какой-то противный звук, означающий хмыканье:

– Не навсегда. О боже. Как неожиданно, а?

– Джеральд?

– Да?

Такое чувство, как будто Срун не я, а он, и он только что насрал на мою радость.

– Ты меня слушаешь? – спрашивает Роджер.

– Ага.

Как же меня задолбало, когда люди срут на мою радость.

– Я что-то не то сказал?

Я смотрю на него и слышу, как шумит кровь у меня в ушах. Я перевожу взгляд на Белоснежку и снова на Роджера.

– Как вы все могли думать, что я буду много лет тренироваться в одном зале с кучей агрессивных гадов и ни разу не поднимусь ни с кем на ринг? Ну блин, о чем вы вообще думали? Почему было не выбрать теннис или другую безобидную хрень? Почему бокс? Я же и так уже избивал людей! – прорывает меня. Роджер кивает. – Я тупой или это правда самая бредовая ваша идея? А чем слушали родители, когда я пришел домой и сказал, что запишусь на бокс? Они что, совсем идиоты? Ну серьезно, я и бокс?

Я смотрю ему в лицо и понимаю, что он совсем не расстроился. Он даже как будто рад, что я все это высказал. Белоснежка улыбается так широко, что ее хочется стукнуть. «Ой, да ладно тебе, это же весело». Глядя прямо в улыбающееся лицо Роджера, я спрашиваю:

– Стоп, это что, была какая-то проверка?

– Погоди, – просит он, – расскажи про ваш бой. – Он чуть наклоняет голову и улыбается: – Ты выиграл?

Я напоминаю себе, что Роджер тоже когда-то был мелким злобным задротом из штата ЗЛ. Он был спасен и теперь хочет спасти меня. Или нет. Мудак. И все же я невольно ухмыляюсь в ответ. «Джеральд, ты тоже мудак». Белоснежка, похоже, разочарована в нас обоих.