Паргелий (СИ)

— За Гранью невозможно лгать и двуличничать. Если мне кажется, что обращаться на «Вы» к девушке намного младше меня, несколько странновато, то здесь я этого делать не смогу. Даже если по-прежнему считаю вежливость необходимой. Держу пари, ты мне «выкнуть» сейчас тоже не сможешь.

Я кивнула, поуспокоившись, наконец опустила взгляд — и снова вздрогнула. Из левой половины моей груди тоже тянулась нить, пульсирующая золотистым светом в такт ударам сердца, — и с каждой вспышкой чуть ярче разгорался розовато-рыжий огонек внутри меня самой, будто я проглотила здоровый такой фонарь.

Что ж, будем знать, — за Гранью точка Внутреннего Равновесия светится точно так же, как это представляется при медитациях. Только раньше она всегда казалась мне льдисто-голубой…

Я встряхнулась и снова взглянула на второго Эльданну Ирейи. Он будто бы чего-то ждал, так что я сочла необходимым поинтересоваться:

— Ну, и где этот желтушный паршивец?

— Так вот какого мнения ты о человеке, который спас тебе жизнь? — возмущенно поинтересовался ищейка.

Я готова была поклясться, что мгновение назад его не было рядом — а тут вдруг возник, будто единственное, что заставляло его существовать, — это другие люди.

— На самом деле мое мнение еще хуже, — честно призналась я. — Ты вполне мог спасти мне жизнь, не трогая этот вулканов поднос! Я не знаю, как емко описать свое отношение к человеку, который с таким упорством гробит сам себя!

— Самоубийца, — любезно подсказал он, выступая в узкий круг света.

Я с запозданием осознала, что источник этого света — я сама. Круг действительно расширялся с каждой пульсацией моей нити жизни, постепенно выхватывая из густой черноты той стороны сверкающие островки снега, изломанные контуры мертвых ветвей и крошечные вихри, танцующие вокруг непрошенных гостей. И в этом свету все становилось каким-то бесцветным, ровным и невыразительным, будто окружающий мир сам подстраивался, чтобы ничем не нарушать мое внутреннее равновесие.

Широкоплечая фигура выступившего вперед ищейки как-то странно съежилась, ссутулилась; пронзительно-зеленые глаза заплыли, на скулах снова выступили желтые пятна, стремительно расплывающиеся по всему лицу. Следом появилась красноватая сыпь, и походка капитана заметно изменилась: теперь он снова берег отекшие ноги и старался лишний раз не поворачивать голову.

Таким я видела его в первый раз — и, кажется, до сих пор находилась под впечатлением. А теперь к нему добавилась еще и погасшая нить жизни, безвольно уходящая ввысь.

Замуж? Это за него вот? Серьезно?

Променять на него свое спокойствие, свое равновесие, свою силу и возможности помогать людям?

Я прикусила губу. Кажется, все перечисленное нужно ему ничуть не меньше, чем мне самой.

— Чья это была идея? С браком?

— Моя.

Его Высочество не вступал в круг моего света — тот добрался до него сам, выравнивая осанку, поднимая подбородок, выхолащивая, стирая отчего-то именно те черты, которые мне вроде бы нравились. Безымянный принц уже не улыбался, он был смертельно серьезен, собран и холоден — и, пожалуй, больше всего напоминал детскую куклу: абсолютно пустой и невыразительный набор якобы мужских качеств, меньше всего похожий на живого человека. Зато красивый, чего уж там.

— Я сказал, что за Гранью невозможно солгать, — развел руками второй Эльданна Ирейи. — Я не говорил, что тебе понравится мой ответ.

— То есть ты снова заставляешь Рино разгребать последствия своих ошибок? — скривилась я.

— Нет, — медленно и осторожно покачал головой ищейка, заставив меня удивленно оглянуться.

— Я собирался жениться на тебе сам, — прямо заявил Безымянный принц, — поскольку в сложившейся ситуации виноват именно я. Но Рино предложил менее болезненный для внешнеполитической обстановки вариант, нежели разрыв моей помолвки с Джиллиан.

Ищейка безучастно стоял рядом, не говоря ни слова.

Я прикусила губу и отступила назад. Что ж, зато честно. Его Высочеству нужна не я, а чистая совесть и благоприятная политическая обстановка, и тут брак с леди Джиллиан гораздо логичнее, нежели с какой-то провинциалкой: этот ход добавил бы ему популярности среди населения, но не принес бы ровным счетом никакой выгоды.

— Чем ты шантажировал Лианну? — спросила я. — Раз уж я увязла во всем этом, то имею право знать.