Паргоронские байки. Том 3

Обычных тварей он избегал без труда, но дважды ему встречались настоящие демоны. Один чуть не убил его, когда Жюдаф оказался на уменьшающем этаже. Его сразу минимизировало в десять раз, и он долго спасался от жирного великана… который на самом деле был ростом с Жюдафа, но теперь предстал великаном.

А еще хуже была засевшая на другом этаже Рука Игрока. Жуткое чудовище, похожее на огромную руку, растущую прямо из потолка. С этим существом было связано испытание — оно бросало игральные кости, потом Жюдаф бросал. Если Жюдаф выигрывал — его пропускали в следующую комнату, если нет — били кулаком, давили в ладони или полосовали когтями… а потом заставляли играть повторно.

Жюдаф вряд ли пережил бы больше четырех-пяти проигрышей. Рука Игрока была беспощадна. Но по-настоящему честно детектив сыграл всего пять конов (и три из них проиграл), а потом сумел договориться с костями и дальше выигрывал всухую.

Правда, трех проигрышей все равно хватило, чтобы сутки потом отлеживаться.

Поднимаясь на очередной этаж, Жюдаф первым делом искал спальню. Прятался в ближайшей, которую запоминал. Был предельно осторожен в других помещениях, а особенно на лестницах. Экономил пищу и воду, чтобы пореже прерываться на их поиски.

Найдя большую тетрадь в клеточку, уговорил ее рисовать карты мест, по которым они проходили. Она много времени провела в башне и напиталась скверной, так что пришлось подарить ей немного своей крови — иначе тетрадь помогать не соглашалась.

— А чем еще мне рисовать самой на себе? — сказала тетрадь. — У тебя же ни чернил, ни красок…

— Я могу поискать…

— Нет, лучше кровь. Лучше кровь. Накапай побольше, а я сама распределю.

Особого выбора у Жюдафа не было. Он бы предпочел Умную Карту, в Индустрионе их штампуют сотнями. Но все его вещи, увы, либо забрала Тьянгерия, либо остались дома.

Вернется ли он домой? Наверное, нет.

Шли дни. Жюдаф поднимался все выше. Он по-прежнему не понимал, как расшифровываются номера на потолке, но те с удовольствием представлялись сами.

Жюдаф был уже на триста десятом этаже, когда нашел гохерримский клинок.

Он услышал его издали. Обычные вещи говорят негромко, но имеющие мощную астральную тень, так называемые «помнящие», кричат в голос. Даже простые люди иногда чувствуют в них нечто особенное, а уж волшебники, особенно чтецы аур вроде Жюдафа…

Ему уже попадалось оружие. Несколько раз. Два ножа, огромный топор, длинная дубина и нечто вроде очень маленького жахателя. Увы, он не мог стрелять любым мусором, как нормальный жахатель, ему требовались специальные снаряды. Да и в субтермагии Жюдаф не разбирался…

— Да говорю тебе, для меня не нужно разбираться в субтермагии, — сварливо говорило оружие из кармана. — Просто нажми рычажок внизу — и я убью кого пожелаешь… когда зарядишь меня, конечно.

Сомнительно это звучало. Оружию часто присущи кровожадность и некоторое высокомерие. Чем проще неким предметом убить человека, тем больше он о себе мнит.

Обычно Жюдаф предпочитал дипломатию. В большинстве случаев ему просто не требовалось прибегать к насилию — с дикими животными и нечистью он без труда мог договориться, а Воины Дорог и другие парифатские разбойники с волшебниками не связываются. Особенно теперь, когда у него на груди висит медный медальон Бриара третьего класса.

Но здесь, в Башне Боли, никакой козырь не будет лишним. Поэтому Жюдаф шел на этот отдаленный зов, одновременно прислушиваясь — не бродит ли рядом низший демон, не подбирается ли опять Ходок Стен.

То оказалась сабля. Изогнутая сабля в усыпанных драгоценностями ножнах. Крупноватая для человека, почти как полуторный меч.

— А, кто-то меня наконец услышал, — первым заговорил клинок. — Как тебя зовут?

— Репадин, — представился детектив. — А тебя?

— Когда у меня была гохерримка, она называла меня Разящей Мглу.

— А, ты гохерримский клинок, — не слишком удивился Жюдаф. — Что ты здесь делаешь?

— Принцесса Тьмы убила мою гохерримку, — с ожесточением сказала сабля. — Убила. Убила. Гохеррим может сменить клинок, но клинок не может сменить гохеррима. Теперь я сирота.

Жюдаф решил наладить контакт. Клинок гохеррима — это совсем не то же, что обычный предмет, вроде этого маленького жахателя.

— Я пистолет! — сердито донеслось из кармана. — Я называюсь пистолетом!

Клинок гохеррима и без способностей Жюдафа обладает подобием личности. Он и сам по себе может… не то чтобы разговаривать, но поддерживать связь со своим хозяином. Сообщать свои эмоции, какие-то мысли. Давать советы, побуждать к чему-то.

Но вся жизнь такого клинка вертится вокруг его хозяина. Он не может сражаться сам — а жизни без сражений он не мыслит. Для него нет иного счастья, кроме как проливать кровь.

— Какой она была — твоя гохерримка? — спросил Жюдаф.

— О-о-о!.. — протянула сабля восторженно. — Она была самой яростной! Самой… неукротимой. Она не брала себе мужчины и ни перед кем не отступала. Знаешь, сколько душ я поглотила, пока она была жива? Мы с ней были непобедимы в схватке! А как она пела!.. и я вместе с ней… моя подруга… моя любовь…