Паргоронские байки. Том 3

— Понятно. Скажите, мэтр, а вы не видели в ее кабинете или где-ниб-будь еще металлического предмета вот такого размера? — показал руками Эйхгорн. — У него есть раструб, четыре кнопки, три тумблера и две шкалы…

Ученый вдруг замолчал. Его взгляд застыл, лицо побледнело. Жюдаф сидел спиной, но сразу понял, что… кого Эйхгорн увидел.

Эту ауру он почувствовал всем телом.

— Как мило, вы устроили чаепитие с конфетами, — раздался звонкий девичий голосок. — Мне нравится. Интересно, как ты выбрался из своей камеры?

Жюдаф не ответил. Напряжение можно было резать ножом.

— Все-таки ты жульничаешь, — недобро сказала Тьянгерия, подлетая к столу. — Мне не нравится, когда играют нечестно.

Она полностью вылечилась. Не осталось даже шрама, совершенно целая голова. И по-прежнему ни за что не скажешь, что эта милая голубоглазая девочка — один из страшнейших демолордов.

— Я маг, — сказал Жюдаф, бросая на Эйхгорна быстрый взгляд. — Магия по своей природе — жульничество с законами природы. Если бы я этого не делал, я не прошел бы дальше первых комнат.

— Пожалуй, что так, — согласилась Тьянгерия. — Честно до самого конца прошел только один.

Она благосклонно посмотрела на Эйхгорна. Потом снова на Жюдафа — но уже с неприязнью.

— И ты выглядишь удивительно здоровеньким, — процедила Тьянгерия. — Выбрался из камеры, оклемался… и пошел вынюхивать? Знаешь, я не думаю, что хочу дальше с тобой играть.

Она даже не шевельнулась. Но Жюдафа подбросило кверху — и припечатало к стене. Руки сдавило, словно тисками, тело пронзило острой болью.

— Ты сделал мне очень больно, — зло сказала Тьянгерия. — Если бы ты просто жульничал, я убила бы тебя быстро. Но ты еще и огрызался. Да еще и испортил диету моего любимца.

Она посмотрела на стол — и с него исчезло все, кроме конфет. Эйхгорн издал тягостный вздох.

— А, ты недоволен? — приподняла брови Тьянгерия. — Тогда и этого не получишь.

Конфеты тоже исчезли.

Жюдафа прижимало к стене все сильнее. Воля демоницы давила, как каменной плитой. Ребра уже начали трещать, дыхание перехватило…

— Я же выиграл чашку кофе, — сумрачно сказал Эйхгорн. — Я не допил.

— Да, действительно, выиграл, — насмешливо посмотрела Тьянгерия. — Ладно. Люблю смотреть, как ты его завариваешь.

На столе появилась чашка воды. Рядом — коробочка с кофе и сахарница. Эйхгорн тоскливо посмотрел на них и снова принялся отсчитывать крупинки.

Тьянгерия уставилась на это почти зачарованно. Словно ребенок, глядящий на суетящихся муравьишек. Ее внимание переключилось, и давление на Жюдафа ослабло. Он снова задышал, хотя и остался пришпиленным к стене.

Это длилось мучительно долго. Эйхгорн считал с какой-то нечеловеческой скоростью, но все равно тысячи крупинок — это тысячи крупинок.

А когда горка сахара стала достаточно велика, Тьянгерия ухмыльнулась… и дунула.

— Что, снова не получилось? — насмешливо спросила она, глядя на окаменевшее лицо ученого. — Ничего, не сдавайся, попробуй еще раз.

Эйхгорн терпеливо принялся считать заново.

— У него так кипяток остынет, — с трудом выдавил Жюдаф.

— Тебя кто-то спрашивал? — повернулась к нему Тьянгерия.

Она подлетела к детективу, гневно скрестив руки на груди.

— А еще гостеприимные хозяева предлагают сливки, — сказал тот, глядя прямо в лицо демонице. — Или молоко.

— Сливки. Молоко.

Тьянгерия щелкнула пальцами — и Жюдафа облило сливками. Потом молоком. По целому ведру того и другого.

Прекрасного качества.

— Возможно, я верну тебя в Башню Боли, — задумчиво сказала она. — Ты такой дерзкий, мне даже нравится. Но это потом. А сейчас… сейчас я отрежу тебе голову и поставлю на трюмо. У меня сказочник кончился, а ты наверняка знаешь много историй. А потом я сотворю тебе новое тело… только вдвое меньше нынешнего.

Жюдаф даже не сомневался, что Тьянгерия может все это сделать.

— Или лучше… а, знаю, — придумала демоница. — Голову тебе отрежу, но вместо нее выращу новую. И заставлю вас разговаривать. Интересно, что с тобой станет, если ты будешь общаться с собственной мертвой головой?

— Смотря в какой части останется мой дух, — спокойно ответил Жюдаф. — Такие эксперименты уже проводились… правда, не с людьми.

— Ты не бойся, дух я тоже разделю. Вы оба будете настоящими. Один раз я запустила в свой аквариум сотню людей — и все они делили одну и ту же душу. Каждый считал себя оригиналом, а остальных — копиями. И они думали, что спастись может только один. Я им так сказала.

— И он спасся?

— Конечно, я освободила его.

Жюдаф напряг слух. Демолорд очень сложен для аурического чтения, но он все же услышал, как Тьянгерия будто шепчет:

— Разумеется, нет, я его убила. Я убиваю всех — рано или поздно. Но тебе я об этом не скажу, чтобы ты не потерял надежду.

— Я закончил! — выкрикнул Эйхгорн.

— О, правда? — повернулась к нему Тьянгерия. — Как ты быстро.

— Можно, я отдам ему? — попросил ученый. — Последняя чашка перед казнью.

— Он не умрет, я просто отрежу ему голову… но мне нравится твоя доброта. Однако если ты отдашь кофе ему, то сам не получишь его еще неделю. Ты согласен?