Паргоронские байки. Том 4

А пока этот Дзимвел пировал в лесу с напарниками, другой Дзимвел слушал сбивчивые речи гетмана Газюльбы.

Военная служба, бизнес, администрирование, охота – всем этим Дзимвел занимался как эмиссар Матери. Но он мог разделяться на пятьсот равнозначных сущностей, поэтому обстряпывал и собственные делишки. Как в Паргороне, так и за его пределами.

Например, в одном сонном малоразвитом мирке Дзимвел втихомолку набивал собственный карман. Он договорился со своим бухгалтером-бушуком, и тот проводил эти доходы как беспошлинный сторонний заработок. Добровольные жертвоприношения. Пятнадцать процентов все равно шли на налоги, десять процентов Дзимвел сдавал Мазекресс, а еще десять – тому самому бушуку… но оставшиеся шестьдесят пять были чистой, законной прибылью.

Правда, здесь уже нельзя было ни заключать контракты, ни культивировать смертных, ни уж тем более охотиться напрямую. Провести беспошлинно получалось только некоторые, довольно специфичные сделки.

Как эта, например. Гетман Газюльба, этот огромный, закутанный в шубу усатый мужик, гневно вещал, что упыри у него уже в печенках сидят и вообще он крайне недоволен тем, что его идиоты-гайдуки раскопали ту шахту.

– Сокровища они, понимашь, искали! – тряс толстым пальцем гетман, держа Дзимвела за пуговицу. – Сокр-ровища, иху их мать в гузно!.. Вот этак вот они мне и поднасрали, понимашь!..

Дзимвел кивал, учтиво улыбаясь. Газюльбе он казался человеком – без крыльев, когтей, рогов и хвоста, с обычной бежевой кожей, пониже ростом.

И проблема его не стоила выеденного яйца. Гетман возвращался домой из военного похода, остановился передохнуть в одной из своих волостей – да тут неожиданно и встрял. Гайдуки, тоже уставшие от сражений, где-то прогуляли всю ночь, а под утро, уже совсем хорошие, услышали от кого-то легенду о сокровищах в заваленной шахте.

– И хватило ведь дуракам удали!.. – возмущался Газюльба. – Всем, понимашь, панцирством рыли! Где и кирки-то раздобыли, охламоны?!

Сокровищ в шахте не оказалось никаких. Зато там оказалась нежить. Ходячие мертвецы, которыми обернулись горняки, заваленные там сотню лет назад. Причем все эти годы они сами ломали камень изнутри – потому и ходили о шахте нехорошие слухи, потому и гайдуки развалили завал так легко и быстро. Еще б немного, и мертвецы с кирками выбрались бы наружу сами.

Гетман, которого с трудом растолкали, первым делом покрыл всех по матери, но потом принялся распоряжаться. Времени терять не приходилось – упыри уже вышли из шахты и бродили по округе.

А первым делом они сожрали пьяных гайдуков – и те тоже стали упырями. Причем более свежими и резвыми.

Случилось это четыре дня назад – и все эти дни гетман с оставшимися гайдуками стоял против нежити. По счастью, на рассвете погань пряталась от солнца… но на закате-то снова выходила кормиться!

И после каждой охоты их число множилось!

– И ведь обычные-то пули их и не берут, понимашь! – с досадой говорил гетман. – Я их, понимашь, из пищали – а им хоть бы хны! Грудак разворочен, рука вот эдак болтается, а идет, понимашь, на меня идет, зубищи скалит!

– Какой кошмар, – посочувствовал Дзимвел.

– То-то и оно. Так что говори уж как есть – можешь что сделать, рожа колдунская? А то у меня разговор короткий: поможешь – озолочу, а будешь крутить да юлить – так я тебя упырям-то и скормлю, чтоб, понимашь, они тя сожрали.

– Так у вас тогда будет на одного упыря больше, – позволил себе улыбнуться Дзимвел.

– Ну вот, понимашь, уже крутит, уже юлит, – покачал головой Газюльба, встряхивая пищаль.

Дзимвел, конечно, не сказал ему, кто он есть на самом деле. Представился странствующим ведуном. В этом мире они водились, хотя и репутацией пользовались скверной. Гетман поначалу самого Дзимвела и заподозрил – мол, навел чары, сатана, а теперь золотишка стрясти хочет.

Но шахта была старая, завалена давно, да и гайдуки туда полезли сами, никто их не морочил. Это гетман понял все и сам, а потому сходу стрелять Дзимвела не стал.

– Я помогу тебе с твоей бедой, добрый человек, но не за так. И золота твоего мне не нужно.

– А чего ж хочешь, рожа? – прищурился Газюльба.

– Отдай мне то, чего ты у себя дома не знаешь.

– А, вот чего началось… – разгладил усищи гетман. – Значит, правду про вас сказывают. Ну да я чего – а давай!

И они с Дзимвелом обменялись добродушными улыбками и крепким рукопожатием.

– Эка у тебя, бродяга, ладошка холеная, – хмыкнул гетман. – Ни единой мозольки.

– То барсучий жир, – спокойно сказал Дзимвел. – Показывай свою шахту… впрочем, не надо, я уже нашел.

Другой Дзимвел действительно уже осматривал чернеющий вход. Дело шло к вечеру, скоро упыри снова оттуда полезут. И не только оттуда – за четыре дня их число выросло, они разбрелись по округе, хоронясь где получится. В топких местах и овражках, под бревнами и скирдами.

В шахту Дзимвел вошел спокойно – спокойно же и осмотрел упырей. Они не спали, просто прятались от солнца. На высшего демона напасть не посмели – жались по углам, огрызались. Ветцион, возможно, просто увел бы их за собой, как стаю послушных песиков.