Паргоронские байки. Том 5

Подбирать дозу наноплазма также следует очень точно. При недостаточной дозе кадавр со временем может из живого существа преобразоваться в нежить, причем зачастую — агрессивную, хищную. При чрезмерной же дозе ткани кадавра начнут разрастаться — он либо увеличится в размерах, либо отрастит новые органы, конечности. Иногда становится бесформенным чудовищем.

Но доза была выверена идеально — и вот уже первая из сестер э’Браунте открыла глаза. Огромные голубые глаза — совершенно живые, только самую чуточку подернутые пленкой. К Жаннаро тела попали только на третьи сутки, процессы тления уже начались, так что пришлось вначале поработать с обращением их вспять.

Ну и возвратить духовную составляющую, конечно. Почему вообще воскрешение настолько сложно, почему даже величайшие волшебники часто не могут ничего поделать, когда смерть уже свершилась? Потому что мало вернуть к жизни плоть — нужно еще и вернуть на место то, что делает человека человеком… касается всех разумных индивидов, само собой. Если душа уже покинула тело и болтается где-то там, в тонких сферах… если кратко, это самая трудная часть работы. Зачастую вообще невозможная.

Но Жаннаро недаром рекомендовали еще и институты Провокатониса. На факультативы он ходил в основном туда и много чего умел в этом направлении. Да и на самом Монстрамине курс душестроения весьма продвинут. А Жаннаро еще и проходил практику у мэтра Хряка, который хоть и родился в гоблинском гетто, великолепно умел лепить кукол из живой плоти.

И после нескольких элементарных процедур глаза близняшек открылись. Три глаза. Четвертый… Жаннаро быстро проверил веко, нанес легчайший мазок травникой, и четвертый глаз присоединился к остальным. Две совершенно одинаковые красотки пристально смотрели на Жаннаро.

— Что вы помните? — спросил их волшебник.

— Ты городской колдун? — вместо ответа спросила одна.

— Что-то помните, — подытожил Жаннаро, помогая ей подняться.

Первые минуты после оживления кадавры двигались неуверенно, с трудом стояли на ногах. По их жилам текли одновременно кровь и наноплазм, в их разумах боролись воспоминания живого тела и те смутные обрывки, что принесли вернувшиеся души.

Но с каждой минутой создания Жаннаро все больше походили на обычных людей, обычных молодых девушек. Он проверял рефлексы, проверял функции организмов — и становился все довольнее. Блестящая работа, как обычно.

Хотя… ах, ярыть. Когда близняшки оделись и уселись в кресла, когда Жаннаро лично подал им чай, то заметил кое-что неприятное. Одна держала чашку правой рукой, другая — левой. И обе делали это так неуверенно, как будто привыкли пользоваться другими руками.

Кажется, он все-таки перепутал головы. Возможно, не стоило оперировать их одновременно… ладно, неважно теперь. Привыкнут, это всего лишь мышечная память. Жаннаро пришивал человечьи головы к обезьяним телам — ничего, адаптировались.

— Что с нами будет, колдун? — спросила одна из близняшек, разглядывая лезвие, вылезшее из ладони. — Во что ты нас превратил?

— Не могу не заметить, что я не могу заставить себя причинить ему вред, — добавила вторая, сидя в кресле так, словно проглотила палку. Ее пальцы судорожно дергались.

— Во что превратил — простой вопрос, — спокойно ответил волшебник, кладя в чашку кусочек сахара. — Немного низшей вивисекции и благородной биомагии. Я сделал вас более эффективными убийцами. Послушными воле хозяина.

— А хозяин… ты?

— Нет, нет. За вами скоро придет заказчик. Но пока что… маленькая проверка. Ключевые слова рвутся из уст…

— …Растворяясь в потоке времени, — хором закончили близняшки и недоуменно переглянулись.

— Но те, кому предназначено откровение…

— …Расточились еще раньше.

Жаннаро удовлетворенно кивнул. Эта ахинея — контролирующая фраза. Он внедрил ее в самые глубины подсознания кадавров, и теперь всякий, кто ее произнесет, станет их хозяином.

Именно это волшебник сказал дожу Таймуранга, когда тот явился инкогнито, запахнувшись в скрывающий лицо плащ. Помог тому осуществить подчинение и передал запечатанный конверт с еще тремя внедренными фразами.

— Одна заморозит их на месте, если вы того пожелаете, — сказал Жаннаро. — Вторая разморозит. Третья убьет. Она совсем короткая.

— Дректошта эхте… — посмотрел на бумагу дож.

— Не договаривайте, иначе они умрут, — торопливо перебил Жаннаро. — Это на одном из мертвых языков, чтобы никто не произнес случайно.

Дож милостиво улыбнулся, рассматривая свое приобретение. Близняшки смотрели на него исподлобья. Они, разумеется, прекрасно поняли, почему дож выбрал именно их, а не кого-нибудь из головорезов, которыми кишит Таймуранг. Всем известна его любовь к прекрасному, его страсть к красивым вещам… и его сластолюбие.

— Насчет того, что я говорил, — понизил голос дож. — Их ведь можно использовать… нецелевым путем?

— Их можно использовать любым способом, — сказал Жаннаро. — Они будут подчиняться приказам, как верные псы.

— Но только моим?

— Да, пока кто-то другой не произнесет контролирующую фразу. Позаботьтесь держать ее в тайне.