Паргоронские байки. Том 5

А всякого рода необычные ингредиенты его всегда волновали. Специально за ними не гонялся, но если уж сами шли в руки…

По возвращении домой Жаннаро спустился в холодный погреб. Мериунна держала тут припасы, с потолка свисали бараньи и свиные туши, а в дальнем конце было особое отделение, ключ от которого волшебник всегда держал при себе.

Он не числился среди магиозов, Жаннаро э’Стакро. К нему не было претензий ни у Кустодиана, ни у городской стражи. Однако окажись кто-то из них здесь… их уверенность в законопослушности Жаннаро пошатнулась бы.

Тут были тела самых разных существ — людей, гномов, эльфов, твинодаков, крысолюдов. Были отдельные органы в банках с консервирующим раствором. Были частичные кадавры — прошедшие оживление, но не получившие возможности двигаться. На полке стояли три отрубленных головы — и на Жаннаро они смотрели с неприязнью.

Теперь у него есть рука волшебника. Что можно сделать с рукой волшебника? Чем вообще она отличается от руки любого другого смертного?

Анатомически — ничем. Волшебная сила заключена не в плоти, не в физическом теле. И тем не менее… Жаннаро открыл одну из камер остановленного времени. Там лежали еще два куска плоти — немного поврежденное сердце и изодранная ступня.

Они тоже принадлежали волшебникам.

Сердце — одной почтенной мэтресс, которая делала у Жаннаро операцию. Он не придавал значения титулам, к ста годам оставался только специалистом, и потому у него было не так много пациентов из волшебников. Они предпочитают лечиться в Мистерии, у магистров и профессоров… ну или хотя бы лиценциатов. Но некоторые все же знали, что Жаннаро может заткнуть за пояс многих профессоров, хоть и не имеет ни одной награды.

Ступня же… ступня была мелкой и зеленой. Она принадлежала мэтру Хряку, покойному куратору Жаннаро. Он, увы, трагически ушел из этого мира, так что осталось от него немного. Жаннаро сам не знал, что заставило его шестьдесят лет назад не похоронить этот жалкий кусок мяса, а заморозить… но сейчас у него появились мысли на этот счет.

Плоть волшебника ничем не отличается от плоти простого смертного… почти ничем. Это все-таки плоть волшебника — и она это знает, она это помнит. Так меч великого воителя состоит из того же металла, что и меч, никогда не бывший в бою… но на глубинном уровне различие присутствует.

Именно на этом принципе основаны помнящие артефакты, именно поэтому в магии так ценны предметы с историей. Веревка, на которой кого-то повесили, может стать ценным колдовским компонентом, а обычная веревка — это просто обычная веревка.

На закате Парифатской империи существовал волшебник по прозвищу Твердый Ноготь. У него не было имени, поскольку официально он считался тринадцатью людьми… разумными индивидами. В составе Твердого Ногтя было семь людей, два эльфа, два тролля, кобрин и огр. Уникальный эксперимент древних чародеев, попытка искусственно создать волшебника колоссальной мощи.

Если верить хроникам, у них получилось. Твердый Ноготь объединил в себе навыки и способности всех тринадцати своих «составляющих» и действительно был удивительно могущественным чародеем. Может быть, не настолько, как мечталось его создателям, но он все же входил в десятку сильнейших магов своего времени.

А это немало, если учесть, что речь идет о временах Парифатской империи, когда магов было неизмеримо больше, чем сейчас.

Конечно, Твердого Ногтя не просто сшили из кусков мертвых волшебников. Если бы этого было достаточно, подобных «сверхмагов» клепали бы сотнями. Даже в самой Парифатской империи он был такой всего один… возможно, были и другие неудачные или даже удачные попытки, но их имен история не сохранила.

Сорок пять веков, из которых тридцать пришлись на Смутную эпоху, здорово помогли Парифату забыть былые времена.

Методы создания Твердого Ногтя у Жаннаро не было. Но она вряд ли бы ему и помогла. В отличие от науки, магия субъективна. В ней слишком силен человеческий фактор, слишком многое зависит от личности волшебника. Нельзя просто скопировать эксперимент и ожидать тождественного результата.

Именно поэтому чародеям приходится вести собственные исследования, а готовые методы приспосабливать под себя. Просто слово в слово повторять чужие заклинания не получается.

Пожалуй, это вообще главный недостаток волшебства.

Но идея все полнее овладевала разумом Жаннаро. Ему все сильнее хотелось попробовать. Совершить нечто по-настоящему великое, а не просто день за днем омолаживать развращенных богачей, улучшать внешность их безмозглым женушкам и лепить монстров для выродка на троне. Хотелось… оставить собственный след.

Однако для создания второго Твердого Ногтя материала недостаточно. Сверхмага не слепишь из сердца, ступни и кисти. Из такого набора получится только уродец, один из тех шутливых кадавров, которых забавы ради делают студиозы.

Значит, нужно достать еще.

Уже на следующий день Жаннаро в сопровождении Громилы и Верзилы шагал по городскому кладбищу. Чуть поодаль за ними следовал сторож — костлявый хмурый орк. Он курил трубочку и пристально следил, куда направится чародей.