Паргоронские байки. Том 5

Владык у них нет — и это тоже их преимущество. Организуясь во множество, ла-ционне создают себе временных лидеров, в буквальном смысле принимают решения большинством, и гибель одного — ничто для общества.

Именно перед одним из таких коллективных лидеров Фар’Дуватхим и предстал.

Полная воды сфера с десятками конечностей. В единственном иллюминаторе кружились тысячи ла-ционне — словно рыбий косяк, они стали движителем своего скафандра, частями металлического демона-вычислителя, координационного центра всей империи ла-ционне.

При появлении нактархима богоподобная машина издала гулкий рев и озарила гостя светом прожекторов. Внутренние ла-ционне закружились быстрее, усиливая совместные мыслительные способности.

— Добро пожаловать, — раздался мягкий и довольно тихий голос. — Как прошло путешествие?

— Спасибо, хорошо, — ответил Фар’Дуватхим, подходя ближе.

Его принимало не только существо, зовущееся Штабом — тут были еще и два сурдита. Гораздо менее многочисленные, они тоже встречались на роителях ла-ционне. Именно для них, этих громоздких туш, и предназначались широкие коридоры, по одному из которых провели Фар’Дуватхима. Самим ла-ционне в них было слишком просторно, они неловко ковыляли на своих тонких ножках.

Но сурдиты… сурдиты нависли над нактархимом, словно два мясных утеса. Особенно один, громадный и массивный.

Поползень, сильнейший из первородных Мышц, великий Бицепс Древнейшего.

Второй же… второй был длинным и тонким, и при виде Фар’Дуватхима расплылся в довольной улыбке.

— Приветствую, Посланец Погибели, — сказал он.

— Приветствую, Свиристель, — кивнул Фар’Дуватхим.

— Давно не виделись, — прогремел и Поползень. — Как поживает наш братец?

— Сорокопут? Жив-здоров, передает наилучшие пожелания.

— И ему от нас передавай, — хмыкнул Поползень.

Для Свиристеля у Фар’Дуватхима был гостинец. Сочный алый плод, источающий медовые ароматы. Сурдит поймал его на лету, сразу откусил огромный кусок — и заулыбался еще шире.

— Тридцать восемь тысяч лет прошло, а вкус не улучшился, — сказал Свиристель. — Вы там, я смотрю, совсем селекцией не занимаетесь.

— Гхьетшедарии существуют для поборов и дележа территорий, — сказал Фар’Дуватхим. — Гохерримы умеют только махать клинками. Бушукам выгодней все завозить из-за Кромки. Кэ-миало копят знания ради самих знаний.

Свиристель и Поползень обменялись насмешливыми взглядами.

Их подлинных имен Фар’Дуватхим не знал — сурдиты скрывают их со дня Разделения. Эту традицию установили еще первородные… возможно, Свиристель был самым первым, кто назвался птичьей кличкой. На заре времен некоторые из них еще пользовались настоящими именами, но от этого быстро отказались.

Сурдиты… поначалу у них было слишком много слабостей перед другими демонами. Если ла-ционне хотя бы брали количеством и скоростью размножения, то сурдиты сразу стали главными жертвами. На них охотились, их пожирали.

Немудрено, что они решили скрыть хотя бы свои имена.

Тридцать восемь тысяч лет минуло с тех пор, как ла-ционне покинули Паргорон. Такой срок тяжело осмыслить даже бессмертному. Немыслимой толщины летопись понадобится, чтобы перечислить все, что произошло за эти сотни веков.

Но все же событий было гораздо меньше, чем случается в мирах смертных за вдесятеро меньший период. Эти тридцать восемь тысяч лет были бесконечно долгой эпохой стабильности. Спокойное и неспешное развитие, постепенное распространение влияния на окружающие миры, долгое и кропотливое накопление капиталов, плавный рост могущества. Конфликт с Кристальной Тьмой, попытка вторжения в юный мир хтоников, еще несколько локальных войн…

Состав демолордов за эти тысячелетия изменился очень мало. Прибавился Бго, почившего Мазеда сменил Мараул, в разное время погибли Гегг, Ралев и Рвадакл, расточилась Камтстадия… вот и все, больше никаких перемен.

Но теперь перемены начались. Паргорон ввязался в серьезное противостояние, запылала война, каких не бывало со времен Десяти Тысяч Лет. Уже пал Росканшидан, и вряд ли его смерть будет последней.

Сейчас, именно сейчас у ла-ционне есть шанс сделать свой ход.

— …Другой возможности не представится, — закончил Фар’Дуватхим. — Когда война закончится — будет поздно. Неважно, кто победит — для вас будет поздно.

Штаб издал гулкий звук. Ла-ционне внутри гигантской сферы закружились смерчем — шла распределенная мыслительная работа. Эти существа не умели думать совокупно, как кэ-миало, но косяком они превращались почти в единое существо, лишенный индивидуальности машинный организм.

— Мы не выдержим прямого противостояния, — наконец сказал Штаб. — Одновременно мы можем поддерживать не более пяти суперкомплексов. Даже если к нам присоединишься ты, наша мощь будет уступать Паргорону приблизительно втрое.

Да, у ла-ционне нет такого могущества, какую дает Банк Душ. Они тоже используют энергию ба-хионь, и у них тоже есть способы ее аккумулировать, но менее эффективные. У них есть два первородных сурдита и пять коллективных демолордов ла-ционне… но этого не хватит, чтобы штурмовать Чашу.

О нее сломали зубы даже боги.