Паргоронские байки. Том 5

— И что с того, что создадим? — нахмурился Худайшидан. — Первородных это вернет? Нет. Новые демолорды не будут настолько же опасны для вас, как те, что плоть Древнейшего.

Боги переглянулись. Они тоже прекрасно это понимали. И именно поэтому не собирались идти демонам навстречу.

— Нет, — повторил Космодан. — Мы не вернем пленных… но и не убьем их. Они будут пребывать в Хиарде. Бессрочно.

— Вы запечатаете там часть нашего могущества, — процедил Аркродарок. — Десница!.. Кожа!.. Последний Зуб Мудрости!..

— Мы бы охотно совершили обмен, если бы вам было что предложить, — молвила Солара. — Но вы не взяли пленных. Вы не пытались их брать.

— Как насчет другой замены? — тихо предложила Мазекресс. — Демолорда на демолорда.

— Вы пожертвуете кого-то взамен? — удивился Космодан. — Это ваше право, безусловно, мы не можем ему препятствовать.

— Но это должен быть первородный демолорд, — добавил Марекс. — Из плоти Древнейшего. И мы сами выберем, кого из троих за него отдадим.

— Мы согласны, — кивнула Мазекресс.

Демолорды расступились, и перед богами предстал Фар’Дуватхим. Последний нактархим был изрублен и скручен тугими вервиями, его удерживали щупальца Кошленнахтума, а Ге’Хуул подавлял волю — но он был жив, и он оставался демолордом.

Вентуарий поморщился. Но слова были произнесены, и их все слышали.

А Посланец Погибели, безусловно, из плоти Древнейшего.

— Мы согласны, — эхом повторил Космодан, обменявшись мыслями со всем пантеоном. — За Фар’Дуватхима мы вернем вам Джулдабедана.

Гламмгольдриг не присутствовал на той встрече. На самом деле иные полагали, что он уже не вернется, что Желудок Древнейшего тоже навсегда потерян для Паргорона.

Но он вернулся на следующие сутки. Вернулся обожженный и ослабевший — но живой. Даже чистый Свет в высокой концентрации не сумел убить того, кто родился отравленным ядом Ралеос, кто тысячелетиями страдал от неисцелимой язвы.

Не все пункты Лимбического договора Гламмгольдригу понравились — но он его одобрил. У него не было выбора, мажоритарные акционеры проголосовали в его отсутствие. Когда их снова возглавил Темный Господин, война была уже закончена, установился официальный мир, и остались только формальности — утвердить новых демолордов.

Глем Божана утвердили сразу же. Оставшийся последним из мужских ларитр, воплотивший в одном себе всю их линию, он лишился колена, стал парией. Такое порой случается с их народом — когда один из «выдохов» утрачивает связь с коленом, становится единоличником.

Правда, обычно причина не в том, что все остальное колено уничтожено.

Вероятно, Глем Божан сможет порождать других мужских ларитр. Даже скорее всего. Но на полноценного сына его дыма не хватит, восстановить колено не получится.

Только создать еще несколько «выдохов», еще несколько таких же парий.

— Какой же у вас все-таки уязвимый вид, — произнесла Мазекресс. — Каждый раз внутри я обливаюсь кровью, когда вы теряете очередное колено.

— Спасибо за эти слова сочувствия, Матерь, — ответила Лиу Тайн.

— Если бы я могла, то исправила бы вашу проблему, но вы даже не плотские создания.

Счет Руналоданы достался Мардзекадану и Худайшидану. Джулдабедан, бывший на тот момент в плену, вступить в наследство не сумел — а от передела отказался. Учитель Гохерримов чувствовал себя опозоренным и не желал принимать треть счета погибшей сестры.

— Я прав? — уточнил Янгфанхофен. — Ты ведь именно поэтому отказался?

Джулдабедан ничего не ответил.

Но предстоял еще один вопрос. Согерахаб, Мизхиэрданн, Фар’Дуватхим. Гнусный выродок Сорокопут свои один и две десятых процента ухитрился вырвать из Банка Душ, сбежать с ними — но счета троих остальных нетронуты. В Хиарде им нет от своих условок никакого проку, так что всем очевидно, что предстоит перераспределение.

Постепенное, конечно. Просто взять и лишить демона акций невозможно, будь он хоть трижды предателем. Это одно из ключевых правил Банка Душ. Однако возможно пометить его счет как первично-растратный — и тогда все иссякающие условки будут принадлежать именно к нему. Остальным демолордам это, безусловно, выгодно… но демолордов заметно поубавилось, и многие считали, что следует возместить потери.

Первая кандидатка стояла прямо здесь. Жена и единственная наследница Фар’Дуватхима, баронесса Совита. Ее почти единогласно утвердили в качестве распорядительницы счета мужа — и всем было понятно, куда со временем перетекут с него все условки. Возможно, уже через век-другой Совита предстанет перед остальными в качестве полноценного демолорда.

— Гхьетшедарии пострадали в этой войне меньше всех, — проворчал Худайшидан, глядя на Аркродарока и Гариадолла. — И теперь они единственные в выигрыше.

— Не тебе об этом говорить, — процедил Повелитель Сущего. — Ты взлетел до третьего места.

— Хватит считаться, — лениво произнес Гариадолл, бесцеремонно разглядывая Совиту. — Давайте лучше придумаем нашей новой сестре официальный эпитет.

— Чего тут думать? — пожал плечами Аркродарок. — Царица Суккубов.