Паргоронские байки. Том 5

— Но она же не только суккубами занимается. Она много еще чем увлечена.

— Тогда Кровавая Царица.

— И что же такого кровавого она сделала?

— Ну… как все мы.

— И этого достаточно, чтобы как-то особенно ее в этом выделить?

— Роковая Царица.

— Не звучит. Роковая Женщина звучит. А Царица — не звучит. И почему ты вообще зациклился на «царице»?

— Королева Шлюх.

— Тогда уж лучше Царственная Блудница.

— А вот это красиво. Мне нравится.

— Не хочу, — впервые подала голос сама нарекаемая.

— Совита, но это же твой основной талант. Красивая моська и умение раздвигать ноги.

— А можно Принцесса Тьмы?

— Совита, тебе же не десять лет. Ну какая ты Принцесса Тьмы?

— А можно отложить это до лучших времен? — полюбопытствовала Мазекресс. — На повестке дня есть и более важные вопросы.

— Да, счета Согерахаба и Мизхиэрданна, — потер ладошки Мараул. — В чью пользу они потекут?

— ВСЕХ НАС, — громыхнул Гламмгольдриг. — РАВНОМЕРНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ В СООТВЕТСТВИИ С…

— Подождите, — перебила Лиу Тайн. — Давайте посчитаем. Нас было двадцать пять. Мы потеряли восьмерых и получили четверых. Нас стало всего двадцать один, причем мы утратили Часового и Судью, потеряли Десницу и Покров. Кроме того, у нас больше нет Посланца Погибели…

— Вот уж кого не жаль! — скрипнул зубами Мардзекадан. — Все из-за него и вышло!

— Речь не об этом. Фар’Дуватхим исполнял важные функции, был нашим эмиссаром-карателем. Теперь его нет. Последнее мужское колено ларитр тоже уничтожено.

— К чему ты клонишь, Сумрак? — спросила Мазекресс.

Из тени выступила стройная девушка, похожая на юную копию Лиу Тайн.

— Я Дорче Лояр, — сказала она, бесстрашно глядя на всесильных демолордов. — Дочь моей матери.

— Мы знаем, как вы размножаетесь, — раздраженно произнес Мараул.

— Знаете, — кивнула Лиу Тайн. — А еще вы знаете, что с гибелью Све Роага мы получили Глем Божана — но только его. Именно потому, что он был простой ларитрой.

— Он не был простой ларитрой, — поправил Бекуян. — Он был Кавалером. Как твоя Дорче Лояр — Дама.

— Дама. Всего лишь Дама. Све Роаг погиб — и его колено уничтожено. Глем Божан его не возродит. Что если погибну я? Мы не можем снова так рисковать. Должен быть кто-то, кто сможет в случае чего меня заменить. Второй действующий демолорд из моего колена.

— То есть ты предлагаешь…

— Сейчас у нас много вакансий. Большие потери, хватит на всех.

— Ха!.. — усмехнулся Гариадолл. — Лиу Тайн хлопочет о дочурке?

— Ага, конечно! — сварливо фыркнул Мараул. — А давайте уж тогда еще и моих братьев демолордами сделаем! Дворк и Каген остались последними детьми Мазеда, кроме меня!

— ГОЛОСУЕМ, — прогудел Гламмгольдриг усталым голосом.

— Я не имею ничего против, — промурлыкал Ксаурр, отдавая свой голос за предложение Лиу Тайн. — Мы потеряли восьмерых, вакансий много. А ларитры — хороший выбор, на них всегда можно положиться.

— Пу-у-усть их ста-а-ане-ет трое-е, — провыл скрутивший себя в сверхплотный ком Мистлето. — Э-это справедливо — три-и лари-итры, три-и гохерри-има, три-и гхьетшеда-ария…

— Четыре гхьетшедария, — желчно сказал Мараул, глядя на Совиту. — И всего один бушук.

— Ах да-а-а…

— А гохерримов у нас тоже не три, — заметил Гариадолл. — У нас их теперь пять.

— Ах да, дети Сильдибедана… — повернулся к ним Аркродарок. — Наши герои… Его счета хватило на двух демолордов?..

— Впритык, — сказал Мараул. — Еле-еле. Они оба балансируют на роковой черте… особенно после той стычки.

— Я предлагаю разделить между ними часть счета Руналоданы, — сказал Худайшидан. — Архистратиг?..

— За, — кивнул Мардзекадан.

— ЕЕ СЧЕТ УЖЕ ПЕРЕДАН НАСЛЕДНИКАМ, — проревел Гламмгольдриг. — ВАМ ДВОИМ.

— Я не позволю их счетам упасть ниже черты, — проворчал Худайшидан.

— Никто из нас этого не хочет, — согласился Мараул. — Но незачем передавать уже переданное. Я предлагаю выделить им часть убыточных счетов.

— Согерахаб и Мизхиэрданн?

— Да. Часть перераспределенного пойдет на создание демолорда из Дорче Лояр, часть — на увеличение счетов Янгфанхофена и Эсветаллилы… до хотя бы одного и одной десятой. Ну а остальное…

— ОСТАЛЬНОЕ РАЗДЕЛИМ МЫ ВСЕ! — жадно облизнулся Гламмгольдриг.

Предложение Мараула было принято большинством голосов.

Столетняя война Сальвана и Паргорона наконец закончилась, и вновь воцарился мир. Пеклеполис, один из двух великих городов, был уничтожен, и все стали стекаться в его сумрачный близнец — Мпораполис. Светились повсюду окна, виднелись за ними силуэты демонов, а кое-где слышалась и музыка. Паргорон устал от сражений, его население снизилось почти вдвое, и в ближайшие годы даже гохерримы собирались отдыхать, накапливая жирок и восстанавливая популяцию.

И никто, конечно, не огорчился, когда на одной из главных улиц Мпораполиса, в чуть ли не самом его оживленном месте выросла новая корчма. Не очень пока большая, но обещавшая многое, поскольку открыл ее не кто иной, как один из свежеиспеченных демолордов, Янгфанхофен.