Паргоронские байки. Том 5

Конечно, он начал с простейших организмов. Сотворил их, взяв за основу шаблонных существ, населяющих большинство миров… в конце концов, тут сложно придумать что-то радикально новое. По божьей воле воды стали кишеть одноклеточными… и теперь можно просто позволить им развиваться естественным образом. Эволюция сделает свое дело… только вот очень уж медленный это инструмент.

Можно ускорить время, конечно. Сейчас этот мир только его, он абсолютно властен над каждой частичкой и может менять их по своему усмотрению.

Но хочется в этот раз немного… сюрприза. Чего-то неожиданного, непредсказуемого.

И Всеблагий применил другой божественный инструмент. Хаос. Этот бесконечный источник стройматериала, бездонную копилку, из которой вышло все Упорядоченное.

Всеблагий выпустил его совсем чуть-чуть и под строгим контролем. Дай Хаосу полную свободу — и уж он покуражится. Мир станет интересным, кто спорит, но при этом абсолютно безумным. А самые мощные выплески могут обрести сознание, стать хтоническими чудовищами.

Под действием направленного Хаоса жизнь эволюционировала с колоссальной скоростью — и уже через несколько поколений начала выбираться из воды. Сначала — в виде причудливых многощетинковых червей, забавных созданий с лапками-лопастями. Потом стали появляться инсектоиды, бурящие породу подвижные актинии и летающие создания.

Один вид получился особенно интересным. Моллюскоподобное создание, изначально бывшее крохотным паразитом. Словно ползучий клещ, оно прицеплялось к чужим панцирям и частично врастало в них… и на этой стадии совсем не было интересным.

Но его развитие пошло в нетипичном направлении. Не в сторону упрощения, как обычно у паразитов, а наоборот. Совершенствуя свою стратегию, оно пришло к почти полному слиянию с носителями — и утратило возможность их менять. Теперь судьба хозяина и паразита оказалась связана — и паразит стал заинтересован в том, чтобы хозяин жил как можно дольше, был как можно эффективнее.

Именно эти существа оказались господствующим видом в юном мире. Совершенствуя метаболизм и нервную систему носителей, они одновременно приобретали над ними все больший контроль. Сознания хозяев и паразитов постепенно сливались, это все больше походило на многоуровневый симбиоз.

На этом этапе Всеблагий прекратил искусственно подстегивать эволюцию. Жизнь расцвела и достигла большого разнообразия — творение можно считать завершенным. Всеблагий в этот раз решил не создавать разум — пусть он со временем разовьется сам или проникнет извне.

Лучше — если сам. Такие самобытные миры и разум порождают самобытный. Всеблагий запечатлел в нем свое присутствие и наложил печати, закрыл от случайного проникновения.

Если кто-то как следует постарается, то сможет войти, конечно, но те, кому такое под силу, обычно не интересуются мирами, где даже нет высшей жизни.

— Тебя не было шестьсот лет, — укорила Аэсса, когда супруг вновь явился ее навестить.

— Правда?.. — улыбнулся Всеблагий. — А мне показалось, дней шесть.

Шестьсот лет. Для большинства смертных это срок, много превышающий жизнь. Да и бессмертные не назовут его кратким. А Всеблагий и впрямь толком не заметил, как все эти годы пролетели.

Конечно, он не переставал присутствовать в других своих мирах, какие-то его части всегда занимались повседневными хлопотами. Но основное сознание было сосредоточено там, в новорожденной каменной вселенной… интересно, под каким именем она станет известна? Боги обычно не дают имен своим творениям, предоставляя это их обитателям.

Отдыхая от трудов, проводя время с Аэссой, Всеблагий одновременно навещал Орротоб, свой любимый мир. Эта скромная, ничем не выделяющаяся планета пятьсот сорок семь раз облетела вокруг своей звезды… да, ее год чуть длиннее того усредненного временного отрезка, что принимается за эталон высшими сущностями. Два с лишним десятка поколений успело смениться, и давно уж не осталось в живых даже правнуков тех, кто знал когда-то Бгодея Аммари Авталогиданну.

За столько веков там многое изменилось. Несравненное Царство Аммарилиутхайя еще двести лет назад рухнуло, рассыпалось в пыль. На его месте образовалась целая россыпь мелких княжеств, и сейчас они занимались в основном грызней, бесконечными войнами за обломки павшего величия. Одни из этих княжеств по-прежнему поклонялись Всеблагому на старый манер, другие приняли бгодеизм, третьи вовсе отвергли обе формы праотеческой религии и славили нового бога, какого-то недавно сформировавшегося мальчишку… надо будет с ним встретиться, обсудить правила совместного присутствия.

За пределами же бывшего царства бгодеизм набрал неслыханную силу. Уже сорок пять больших и малых держав приняли его каноны, уже сто с лишним миллионов человек носили на груди тележку с отрубленной головой на колу… теперь уже, правда, скорее корявом дереве.