Паргоронские байки. Том 6

- Как интересно… - изумленно кивнула Милаба. - А что с ним стало? Он тоже превратился в Орган?

- Да, но я его сожрал. Давным-давно.

- Зачем он врет? - подпер щеку рукой Дегатти.

- Так просто, - пожал плечами Янгфанхофен. - Это же Ксаурр.

- А тебе хорошо при нем жилось? – спросила Милаба. – При Древнейшем.

- Хорошо… очень хорошо, - аж прищурился от удовольствия Ксаурр. - Это были лучшие годы моей жизни. Я охотился где хотел, а у его жены всегда была припасена для меня рыбка. Или даже кит. Вот так.

- У него была жена?

- У него была не только жена. У него была огромная семья. Куча детей, внуков, старенькая бабушка. Они жили все вместе, в доме на берегу моря. Чудесная была семья.

Впервые Милаба заподозрила, что Ксаурр не до конца с ними честен. Старенькая бабушка, серьезно?.. Конечно, боги часто формируют пантеоны по образцу семей, нарекая друг друга родителями и детьми, братьями и сестрами, но старенькая бабушка?.. хотя, конечно, богини-старухи тоже встречаются, в каталогах есть много примеров…

- А что случилось потом? Почему он превратился… в Паргорон?

- Это долгая и печальная история, - посмурнел Ксаурр. - Я рассказываю ее всем, кто попросит, но не люблю это делать.

И он стал рассказывать о том, как Древнейший, этот кровожадный и воинственный бог, сражался со всеми, кого встречал. Все должны были либо поклониться ему, либо пасть — и так он покорял мир за миром. До тех пор, пока не встретил чудовище, оказавшееся ему не по зубам — древнего хтонического дракона, гигантскую ядовитую гадину. Древнейший все-таки убил его и даже сожрал, чтобы сила дракона перешла к нему — но просчитался. Отравленная кровь чудовища проникла в его кровь и добралась до мозга. Обезумевший от боли бог стал уничтожать все, что видел, сжигать целые миры — и в конце концов он уничтожил собственную семью. Убил собственных детей, убил жену, убил старенькую бабушку — и остался один-одинешек.

- ...Древнейший остался один-одинешенек, - закончил Ксаурр. - Он в одночасье лишился всей семьи, всех родных, всех друзей. Кроме того, он был тяжело ранен и мучился от боли. У него оставался только кот, а он не в силах был залечить эту рану. И тогда он создал свой последний мир и растворился в нем. Чтобы я все равно никогда не был одинок. В конечном счете — что вы хотите? Центр вселенной любого хозяина — его кот.

- Это очень интересная история, - часто закивала Милаба. - Мы от всей души благодарим тебя. Однако я надеюсь, это не прозвучит дерзостью, если я скажу, что некоторые детали… не совсем совпадают с теми сведениями, что мы получали из других источников…

- Кому ты больше веришь? - фыркнул Ксаурр. - Каким-то некомпетентным источникам или тому, кто был там и все видел своими глазами?

- Тебе, конечно, - сразу сделала выбор Милаба.

- Хотя в чем-то я мог и ошибиться, - задумчиво признал Ксаурр. - Это было очень давно. Очень. А я был простым котом в те времена, понимаете ли. Я плохо помню подробности, но Древнейший сделал из меня нечто вроде ваханы. Вы знаете, что такое вахана?

Они знали, конечно.

- Если не знаете, я расскажу. Или расскажу что-нибудь другое, менее скучное. Только сначала погладьте меня за ушком.

Гладить котов за ушком безопасно. Но… безопасно ли гладить Ксаурра?

Ксаурр ждал. Все более недовольно. А Путешественники не решались протянуть к нему руку.

- Ладно, я пошел, - стал исчезать он.

- Подожди, сейчас поглажу! - вскрикнула Милаба.

- Я уже не хочу. И вообще вы начинаете мне надоедать.

Милабу вдруг окатило ужасом. Ксаурр просто чуть сдвинулся — и мир исчез, сменился неописуемым кошмаром, миллионом хохочущих рож и тянущихся отовсюду щупальцев. В голове вскипело безумие, кровь в жилах заледенела… Милаба едва удержалась, чтобы не упасть, не забиться в панике.

Но это длилось ровно одно мгновение — а потом она снова вернулась на лесную поляну, и посреди нее вылизывался огромный кот с лиловой шерстью.

И все-таки интервью следовало продолжать, потому что иначе получится, что все было зря. Второй попытки Ксаурр точно не даст. Тщательно подбирая слова и следя за скачками настроения этой кошмарной твари, Милаба задала еще несколько вопросов о Древнейшем, о первых годах существования Паргорона, о тех демолордах, что давно почили, а главное — о том, что их всех связывало с Ксаурром, что помнит о них Ксаурр, какие отношения у них были с Ксаурром.

- ...Саа’Трирр был лучшим из этого ливера, - чуть брезгливо рассказывал Смеющийся Кот. - Он не был Древнейшим, но у него хотя бы были его память и образ мышления. Мы с ним ладили.

Милаба продолжала задавать наводящие вопросы, ювелирно подводя Ксаурра к единственной интересующей ее теме. Нет, при других обстоятельствах ее интересовало бы все, чем он согласился бы поделиться, и ее ирбинкобой, разумеется, фиксировал каждое слово. Сведения воистину бесценные, особенно для культуролога, изучающего связь демонов с коллективным бессознательным.