Пари, леди, или Укротить неукротимого

— За оскорбления и поведение, недостойное джентльмена, вызываю вас на дуэль!

— Куда?

— На дуэль!

— Леди, вы тоже отравились парами зелья?

Алисии показалось, что он, наверное, прав. ЧП произошло в общежитии, а подобной ярости девушка никогда даже в самом злом настроении не испытывала.

— Как я могла отравиться? — все-таки запротестовала она, не желая хоть в чем-то с ним соглашаться.

— Как и все несчастные, что сейчас выносят эту дверь.

— Вы уходите от ответа. Дуэль, милорд!

— Стреляться с женщиной? Вы в своем уме?

— Вы просто трус! Вы… вы…

И, не найдя больше слов, Алис сорвала с шеи шарфик и швырнула в лорда.

— Вот вам за неимением перчатки. Принимайте вызов!

Глаза Даниара вдруг полыхнули фиолетовым. «Точно прибью», — обреченно подумал лорд. Пальцы так отчаянно потянулись к шее леди, что он с огромным трудом сменил их траекторию, запустив руку в мешочек. Сжав в ладони порцию гранул, поднял кулак на уровень глаз Алис и рявкнул:

— Ешьте!

— Я ничего от вас не возьму, мерзавец! — окончательно подпала под влияние зелья Алисия.

— Безголовая!

— Тиран!

— Ешь, я сказал!

— Сам подавись!

Ладонь все-таки сдавила тонкую шею, но леди даже не дрогнула, а вместо этого саданула Даниара по колену.

В глазах лорда все помутилось, но и боль не отрезвила. Не осталось ни сил, ни желания спасать эту смертницу. И лишь крепкий разум опытного мага послал слабый импульс о единственном действенном способе. Перескочить от отторжения к принятию, только чтобы не удавить вызывающую дикое раздражение женщину.

Закинув гранулы себе в рот, лорд крепче стиснул шею вероятной жертвы, а другой рукой обхватил ее затылок. Пока девушка замахивалась для нового удара, Даниар прижался губами к ее губам и протолкнул часть гранул в рот потрясенной леди.

Алис забыла завершить замах. Маневр абсолютно не отвечал нормам поведения, принятым в состоянии острейшей ненависти. Он совершенно дезориентировал. Девушка даже не ощути ла вкуса тающих на языке гранул. Не успела. Желание убивать, крушить и делать больно столь молниеносно трансформировалось в настойчивую потребность ответить на жадный, необузданный и требовательный поцелуй, что не вышло не подчиниться.

«Каков же мерзавец!» — успела помыслить она, оказавшись крепко притиснутой к телу лорда и сама отвечая на его объятия. Вцепившись в мужские плечи, подосадовала на плотный сюртук, который мешал исследовать их на предмет твердости мышц. Впрочем, в таком напряженном состоянии они вполне прощупывались и через плотную ткань, а еще в прошлый раз под тонкой рубашкой тоже были весьма заметны. Но даже окажись лорд под сюртуком мягким на ощупь толстеньким коротышкой, леди не нашла бы сил противиться фееричному поцелую. Атильда непременно описала бы подобные ощущения тем жаргонизмом, который использовала в исключительных случаях, ведь других слов, кроме «Совершенно улетно!», не осталось.

Слов не осталось, но были ощущения.

Так сладко тает на языке леденец, и тепло этой сладости проникает в горло, а после разливается в груди. И сердце, ускоряя стук, разжигает тепло в настоящий томительный жар, а он стремится по телу к каждой чувствительной точке, косточке, нерву. Губы горят, пылают щеки, и дрожь охватывает пальцы, ладони, отдается в коленях. И вот все тело — напряженная струна, и тихая музыка в любой его клеточке звучит крещендо, а страсть обращается огненной феерией в ожидании кульминации. Взрыва.

И взрыв происходит. Треск проломленной двери, отлетевшие деревяшки, угодившие в спину лорда, — и руки, крепко обнимавшие девушку, разжались, губы отстранились от ее губ, а сверкнувшие яростью совершенно фиолетовые глаза обратились туда, где настырные студенты пытались увеличить образовавшееся отверстие и пробраться в комнату.

Что он ожесточенно пробормотал, Алисия не слышала. Видела только лиловые всполохи, слышала треск взорвавшегося фиолетового пламени, а после оказалась возле окна и услышала:

— Левитируем!

Второй этаж!

Алис успела применить чары, приземлившись поверх его светлости, который имел шанс спланировать на землю гораздо мягче, не придави леди сверху. Хотя, могло статься, мужчина просто хуже владел столь эфемерной и легкой магией, более подходящей женщине. Благо умений хватило, чтобы ничего не сломать и не слишком ушибиться.

Леди вскинула голову и ахнула, видя, как все здание накрывает купол фиолетового марева. Размеры впечатляли.

— Что это? — перепугалась она.

— Защита, — ответил лорд, — не выйдут, пока на всех не подействует противоядие.

— Как оно подействует?

— Порошок взорвался, и дым сейчас распылится по вентиляции.

— А как же ректор и остальные?

— Оставил немного. — Лорд указал на карман и выразительно посмотрел на Алисию.

— Прошу прощения, — зарделась леди, сползая с его светлости. В голове уже прояснилось настолько, чтобы воспоминания об их поведении вызвали острый приступ отчаяния, паники, смущения, отголосков эйфории и раздражения от всегол вся, послуживших причиной вопиющего эпизода в комнате. Сейчас больше всего хотелось убить студента, а после уволиться и сбежать обратно в родную, любимую провинцию, подальше от выразительного взгляда лорда.