Пари, миледи?

— Благодарю, — с признательностью сказала Амалия и посмотрела на меня блестящими темными глазами.

А я невольно отметила, что они удивительно красивы — большие, глубокие, опушенные длинными черными ресницами и похожие на крупную переспелую черешню. Совсем как у героинь любовных романов.

Значит, Стейну нравятся вот такие яркие дамы…

— Леди Стейн, я…

Амалия не договорила. Она беззвучно всхлипнула и поспешно отвернулась, пытаясь скрыть слезы.

— Леди Эшвуд, успокойтесь, все будет хорошо, — слегка изменившимся голосом произнес Стейн, и я заметила, как он на секунду сжал кулаки и тут же расслабил руки, словно заставляя себя оставаться спокойным.

Но я понимала, ему непросто дается это мнимое спокойствие, и решила побыстрее выставить из комнаты незваную гостью.

— Леди Эшвуд, идемте, я провожу вас в гостевые покои, а вы по дороге расскажете мне, что случилось с вашим братом, — предложила Амалии.

— Да, разумеется, — встрепенулась та и улыбнулась так искренне, что мне на миг стало неловко. И стыдно за те недостойные чувства, которые поднимались внутри при одной только мысли, что Стейн и Амалия останутся наедине.

Я пропустила гостью вперед и пошла за ней к двери, но на пороге оглянулась на мужа. Тот выглядел напряженным, а во взгляде, которым он провожал Амалию, явственно читалось раздумье.

— Сюда, — выйдя из комнаты, позвала за собой гостью, а та тихо сказала:

— Я помню, где гостевые покои. Раньше мы с братом часто гостили у родителей лорда Стейна.

— Вот как?

— Да, мы тогда жили неподалеку, и моя матушка была очень дружна с леди Стейн, — ответила леди Эшвуд. — А здесь ничего не изменилось, — поднимаясь вслед за мной по лестнице, заметила Амалия. — Все осталось прежним.

По лицу девушки скользнула тень, а в глазах застыла печаль.

— Так что произошло с вашим братом?

Я поторопилась отвлечь гостью от грустных мыслей.

— Я не знаю, что и думать, — ответила та. — Еще вчера Сомерсет был в полном порядке, а сегодня утром его стало лихорадить, а потом он и вовсе лишился чувств. Вы ведь ему поможете, правда? Я уверена, если вы поставили на ноги Рольфа… то есть, лорда Стейна, то у Сомса тоже есть надежа.

— Я постараюсь, леди Эшвуд, — сказала в ответ, а сама подумала, что гостья слишком хорошо осведомлена обо всем, что происходит в Рендолле.

— Амалия, — остановившись и порывисто взяв меня за руку, сказала та.— Зовите меня Амалия. Вы ведь не против, если я буду называть вас Софи?

В устремленном на меня взгляде читалось волнение.

— Конечно. Буду рада, — не совсем искренне ответила я, понимая, что была бы рада совсем другому — чтобы леди Эшвуд вообще не появлялась в Рендолле и его окрестностях.

И это снова заставило меня испытать стыд. «Опомнись, Софи! Амалии и ее брату нужна помощь, а ты вздумала ревновать, совершенно не имея на то никакого права!»

— Вот ваши покои, — открывая дверь гостевой комнаты, сказала Амалии. — Можете пока отдохнуть, а я посмотрю, что с лордом Эшвудом.

— Можно, я с вами? — Умоляюще посмотрела на меня леди. — Я так волнуюсь. Сомс никогда не болел, а тут… Он единственный, кто у меня есть, — опустив голову, тихо договорила она и сжала руки в тонких лайковых перчатках.

— Что ж, хорошо.

Я не стала отказывать гостье и направилась к соседним покоям, возле которых тихо сновали слуги с тазами и грелками в руках.

Мы с Амалией вошли в комнату и подошли к постели, на которой лежал знакомый мне по приему у бургомистра мужчина. Бледный, с темными кругами под глазами и обметанными лихорадкой губами, Сомерсет Эшвуд совсем не походил на прежнего франта в дорогом костюме, каким я его запомнила.

Я взяла безвольную руку, собираясь проверить пульс, а больной застонал и открыл глаза.

— Я умер? — Тихо спросил он, глядя на меня с непонятным восхищением. — Да, точно. Я умер и попал в Чертоги забвения. А вы, верно, светлый дух, пришедший меня утешить.

На бледном лице мелькнула слабая улыбка.

— Сомс, дорогой, ну что ты такое говоришь? — Вмешалась леди Эшвуд. — Никто не умер, совсем наоборот. Очень скоро ты поправишься.

— Амалия? — удивленно спросил больной. — А что ты…

Его взгляд стал более осмысленным. Лорд Эшвуд обвел им комнату и остановил на сестре.

— Где мы? — Нахмурившись, спросил он.

— В Рендолле, — ответила ему леди Эшвуд и, покраснев, поспешно пояснила: — Ты был так плох, а мы находились как раз неподалеку от имения лорда Стейна, и я решила… — Она запнулась и добавила: — Ох, Сомс, ты так меня напугал! Хорошо, что Рольф, то есть лорд Стейн, оказал нам помощь, а его супруга, леди Стейн, пообещала тебя вылечить. Софи, вы ведь знаете, что с ним? — С мольбой уставившись на меня своими черешневыми глазами, спросила она, пока я осматривала своего неожиданного пациента.

— Значит, вы говорите, что вчера все было в порядке, а утром появился жар?

Я внимательно разглядывала едва заметную сыпь на шее больного.

— Да. Утром я почувствовал слабость, а потом — сильный жар, — ответил лорд Эшвуд.

— Головная боль? Судороги?

— Да, кажется, все так и было.

— Вы позволите?

Я расстегнула рубашку и увидела, что сыпь покрывает всю грудь и плечи больного. Что ж, этого следовало ожидать…