Пари на любовь

– Надо съездить к отцу и проверить, как он там, – Крис становится задумчивым.

– Знаешь, а ты не пробовал, ну… быть с ним немного помягче? – повернув голову, встречаюсь с его серьезным взглядом.

– Рэйч, ты видела моего отца?

– Не поверишь, но я с ним даже разговаривала и могу тебя заверить, он не такой уж и заноза в заднице, – пожимаю плечами, и Крис еще больше хмурится.

Слова мистера Уитакера не выходят из головы. Когда он попросил рассказать ему о собственном сыне, мне стало больно за него. Будто он не знает, как подступиться к Крису и начать тот самый разговор, который назревает между ними много лет.

Крис переворачивается на спину, и я кладу подбородок на его грудь. Разглядываю хмурый взгляд, плотно сжатые губы. Подбородок уже зарос темной щетиной, и Крис кажется еще более мужественным, а тревоги последних дней отчетливо запечатлелись на лице. А еще он безумно похож на своего отца. Упрямый, горделивый и не желающий признавать ошибок. Год назад Крис казался мне ветреным и безответственным парнем, задача которого состояла в том, чтобы найти, с кем скоротать ночь. Сейчас же передо мной волевой мужчина, способный перевернуть целый мир, лишь бы с его близкими все было в порядке.

– Ты не думал, что, может быть, ему тяжело найти к тебе подход? Ты долгое время жил вдали от них, и мистер Уитакер привык рассчитывать исключительно на себя.

Он сжимает губы в тонкую линию и тяжело вздыхает. Прокручиваю в голове сказанные слова и понимаю, что на деле они звучат совсем иначе.

– Я к тому, что, может, ты пригласишь его на пиво в бар к Наоми, и не успеешь оглянуться, как вы выйдете оттуда лучшими друзьями, – аккуратно кладу поврежденную руку на его грудь и играю с пуговицей на рубашке.

– Я, отец и бар? Подозреваю, пока меня не было в палате, над тобой провели опыты, – фыркает он, и я ударяю его по груди, совершенно забывая про ожоги.

С шипением втягиваю воздух и чертыхаюсь, Крис улыбается и, нежно обхватив мое запястье пальцами, подносит ладонь к губам и оставляет на ней поцелуй.

– Если бы мне кто-то сказал, что ты можешь быть романтичным, я скорее поверила бы в святость Джо, но никак не в то, что Крис Уитакер способен на романтические поступки в стиле Хью Джекмана.

Он вдруг переворачивает меня на спину, при этом не забывает про травмированную руку и аккуратно отводит ее в сторону. Ощущать на себе вес его тела слишком приятно. Наверное, я бы могла пролежать так целую вечность, а мой брат, скорее всего, умер бы от отравления просроченными таблетками или запутался в ворохе вещей, которые не способен разложить по местам. Да простит меня Йен, но выбор очевиден.

– Малышка Дэниелс, ты сама не заметила, как попала под мое природное обаяние. Это был мой коварный план, чтобы забраться к тебе в трусики, – наглец наклоняется и легонько покусывает меня за шею.

Делаю вид, что пытаюсь выбраться из-под него и начинаю ерзать, чем вызываю приветственную реакцию нижней части тела Уитакера. Хитро ухмыльнувшись, закусываю губу и бросаю на него игривый взгляд.

– Возможно, твоя стратегия была идеально спланирована, но мы оба знаем, что теперь ты и дня не протянешь без моей малышки, – на моем лице растягивается глупая улыбка. Ладно, мы скатились до пошлых шуточек.

Выражение лица Криса становится задумчивым. Он подносит руку к моей щеке и нежно поглаживает ее костяшками пальцев. В груди разливается тепло от такого трепетного жеста, и я неосознанно жмусь к нему.

Между нами все еще витает этот вопрос. Как мы будем жить дальше. Техас и Калифорния. Телефонные разговоры. Разница во времени. Редкие встречи. И, самое главное – не превратимся ли мы в одну из тех парочек, которые со временем перестанут разговаривать между собой и просто забудут друг о друге? Ненавижу то, что мне нужно уезжать. И что он живет за полторы тысячи миль от меня. А больше всего ненавижу, что мы упустили столько времени. Тепло, разливающееся в груди, сменяется ознобом, пробирающим до костей и медленно ползущим к сердцу.

Я боюсь. Чертовски сильно боюсь.

Глава 37 Крис

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, присаживаясь на стул рядом с кроватью отца.

– Нормально, – сухо отзывается он и сжимает губы в тонкую линию. – Коллинз сказал, что выпишет меня, только если я буду соблюдать чертову диету. Диету! Мне что, тридцать и я пытаюсь перейти на здоровый образ жизни, чтобы продлить свою жизнь на пару десятков лет? Я не буду питаться дрянными смузи и жевать траву, как мои лошади. Лучше сразу напишу завещание, – он дергает рукой, задевает несколько проводов, ведущих к монитору, считывающему сердцебиение, и тот издает писк.

Медсестра, проходящая мимо палаты, заглядывает внутрь и внимательно осматривает отца.

– Если я сдохну, то сделаю вам одолжение, – ворчит он.

Она делает глубокий вдох, удостоверяется в том, что его состояние удовлетворительное, и уходит, напоследок посоветовав быть аккуратнее. Отец откидывает голову на подушку и, тяжело вздохнув, закрывает глаза.