Пари на любовь (СИ)

– Вы говорите о существовании Мира? – разглядывая его спину – спину уверенного в себе и в том, что он делает элиана, уточнила я.

– В возможности жизни тех, кто придет после нас. Так же, как наши предки обеспечивали эту возможность для нас.

– Это слишком сложно для простой девушки, – заметила я, усмехнувшись.

– Знаете, – неожиданно повернулся он, – считается, что вот это все, – он повел рукой перед собой, давая понять, что говорит сразу обо всем, – будет существовать независимо от того, будем мы или нет. А если все не так? – чуть склонил он голову, позволив волосам очертить контур его лица. – А если именно мы залог его бытия?

– Тогда наша ответственность возрастает безмерно, – несколько нахмурилась я, не совсем понимая, к чему весь этот разговор.

– У нас говорят, что счастье бывает разным. Для юности – счастье беспечности и открытых возможностей. Для зрелости – счастье делать то, что ты можешь и должен. Для старости – счастье быть.

– И когда заканчивается юность и начинается зрелость? – не пропустила я, о чем именно он хотел сказать.

– Тогда, когда ты готов принимать решения и отвечать за их последствия, – не задержался элькиль с ответом.

Потом вновь развернулся, замер. Я подошла, встала рядом.

Элькиль элиан был высок, строен, но не худощав. Движения мягкие, взвешенные. Взгляд – прямой, выдающий не терпящий подлости характер, и чуточку усталый, словно эта жизнь дала ему слишком тяжелую ношу, но при этом уверенный и непоколебимый. В одежде никакой вычурности. Все очень просто, лаконично, но, вместе с тем, элегантно.

Паэль, как и Эриара, были похожи на него. В Рауле виднелись и другие черты. Возможно, его матери.

– А как же быть с тем счастьем, которое называют любовью? – наклонившись, зачерпнула я воды. Проследила взглядом, как она стекает между пальцев. Ощутив чужой взгляд, оглянулась.

Стоявший наверху мужчина, был едва виден, но я не сомневалась в том, кто сейчас не отводил от нас глаз.

Алекс. Алекс де Риньи. Маркграф. Лучшая ищейка короля. Мой будущий муж.

Он сказал: ‘Только ты и… никто кроме тебя!’

Я знала, что Алекс сдержит свое слово. Но что станет ценой?

– Я бы и хотел, но не могу ответить на этот вопрос, – с какой-то горечью усмехнулся элькиль. – Моя первая жена была выбрана отцом. Я не любил ее, как и она меня, но взаимное уважение позволило нам не просто смириться с этим выбором, но и стать друг для друга опорой.

– Первая жена? – переспросила я, сообразив, что ничего не знаю ни о самом правителе элиан, ни о его семье.

Не считая, конечно, Паэля, Рауля и Эриары, с которыми уже довелось познакомиться.

– Она умерла, когда родила нашу дочь, – глухо, как если бы все еще не смирился с этой потерей, произнес он.

Я хотела остановить, извиниться, прося не продолжать тяжелую для него тему, но опоздала, элькиль заговорил вновь:

– В нашем Мире есть те, кто видит будущее, поэтому мы знали, что так и будет. Не скажу, что я не пытался что-либо изменить – пытался, пусть и безуспешно, моя же избранница была непреклонна, зная, что ее жизнь спасет множество других.

– Но ведь это так страшно! – воскликнула я, слишком живо представляя, о чем говорил стоявший рядом со мной мужчина.

Знать и все равно идти вперед!

– Страшно, – неожиданно согласился со мной элькиль. – И знать, что каждый рассвет для дочери становится смертью, тоже.

– Феникс?! – сразу же догадавшись, о ком именно он сказал, прикрыла я рот ладонь.

– Свою вторую жену я встретил на охоте, – элькиль поднялся чуть выше, сел на ступеньку. – Я – правитель элиан, она – дочь деревенской целительницы, в дом которой меня принесли после удара вепря. Мой лекарь появился спустя несколько минут, но было уже поздно. Хватило одного взгляда, чтобы я понял, что влюблен.

– И вам позволили взять ее в жены? – не веря, что такое возможно, удивилась я.

– Магические карты говорили, что у нас могут быть одаренные дети. Чинить препятствий никто не стал.

– И сколько же их у вас?

– Семь сыновей и три дочери, – мягко улыбнулся элькиль. – Когда Эриаре исполнилось пятнадцать, Дания посчитала, что исполнила свой долг перед этим Миром и занялась тем, к чему ее всегда влекло. Стала целительницей.

– Она вас не любила? – выдохнула я, понимая, что именно элькиль так и не произнес.

– Она меня не любила, – указав на место рядом с собой, продолжил он. Когда я присела, приобнял за плечи, прижимая к себе, как мог бы это сделать брат или отец. – Любить или не любить, принять или отказать, тоже решение. И кто скажет, каковы будут последствия?

– Странный у нас получается разговор, – не сделав даже попытки отстраниться, произнесла я.

– Странный, – согласился он. Продолжать тему не стал, попросив: – Вы можете показать мне кхару?

Вытащив камень из висевшего на шее мешочка, протянула его элькилю. Тот, отпустив меня, поднялся, давая понять, что в руки артефакт не возьмет. Смотрел внимательно, на миг даже недовольно нахмурил брови, словно увидел то, что не хотел бы видеть.

– Он действительно мертв? – когда пауза затянулась, нетерпеливо спросила я.