Пари с маркизом

Николас не знает о ее богатстве и все-таки хочет ее. Эта мысль принесла с собой крохотный, нелепый взрыв радости, ощущаемый ею до тех пор, пока Белинда не вспомнила, что маркиз не должен ее хотеть. Предполагается, что он ищет себе жену, и леди Федерстон пришлось вернуться к жестокой действительности.

Да, по какой-то непостижимой причине Белинда его хочет. Здесь, наедине с собой, в пустой комнате, она могла себе в этом признаться. И Николас ее хочет. Но что это меняет?

Хорошо Эди болтать про интрижки и любовников. Она говорила несерьезно, но если бы ей захотелось, герцогиня могла бы позволить себе роман, потому что замужем. Пусть с нравственной точки зрения супружеская неверность – это дурно, в обществе к ней относятся терпимо, при условии, что муж признает своими любых детей. Но для женщины незамужней, даже для вдовы, как она сама, риск огромен. А Белинда не из тех людей, кто готов рисковать ради любовной интрижки.

Ее проблема в том, с оттенком сухой иронии отметила Белинда, что она слишком много знает о вожделении. Знает, что на самом деле в нем нет ничего особенного. Пока оно длится, это восхитительно, но длится недолго. Если нет ничего более глубокого, нет взаимного уважения или привязанности, превращающей желание в любовь, оно увядает и умирает. А потом, по крайней мере незамужней женщине, и похвастаться нечем, кроме разбитого сердца, погубленной репутации и незаконного ребенка. А то и все три удовольствия сразу.

То, что Белинда чувствовала, когда Николас ее целовал, так же нереально, как ветер. Федерстон хорошо ее выучил. Желание не означает любовь, и если она во второй раз совершит ошибку, спутав одно с другим, то любые мучительные последствия будут ею заслужены, потому что на этот раз ей не оправдаться юностью и наивностью.

Медленно, исключительно усилием воли, Белинда затолкала желание в глубокую темную яму, где когда-то похоронила и первое, и понадеялась, что на этот раз оно там и останется.

Глава 12

Уже почти наступили сумерки, но хотя становилось все темнее, а следовательно, труднее читать, Розали никак не могла заставить себя отложить книгу и вернуться в дом. Еще было не время.

Вместо этого мисс Хант перевернула очередную страницу потрепанного томика Джейн Остен и продолжила чтение. Пчелы вокруг слетали с садовых цветов и возвращались в ульи, зяблики больше не щебетали на краю птичьей купальни, но Розали радовалась этому. Она пришла сюда не для того, чтобы восхищаться садом герцогини.

Розали посетила сад, чтобы хоть на несколько минут предаться любимому занятию. Странно, конечно. Она так мечтала о балах и приемах Лондона, но теперь, оказавшись в гуще событий, начинала понимать, как они утомительны. Времени на чтение почти не оставалось, а учитывая, сколько развлечений герцогиня запланировала для своего загородного приема, Розали очень сомневалась, что выкроит на чтение хоть минуту на этой неделе, поэтому нужно успеть сделать это сейчас, пока остальные гости еще не приехали.

Розали как раз подошла к лучшему месту в книге. Она откинулась на спинку садовой скамьи и заулыбалась в предвкушении, переворачивая очередную страницу. Пусть Розали прочитала «Гордость и предубеждение» не меньше дюжины раз, она словно впервые восхищалась тем, как Дарси признается в любви Элизабет.

Из окна расположенной рядом с садом библиотеки послышался звук гонга, напоминающего, что пора переодеваться. Розали, нахмурившись, оторвалась от книги. Неужели уже семь часов? О боже, она совсем забыла про время.

Розали встала и направилась к дому, не закрывая книжку. Время от времени поглядывая, куда идет, она, продолжая читать, поднялась по широким каменным ступеням и зашагала по длинной террасе.

«Дозвольте сказать, как пылко я восхищаюсь вами и люблю вас».

С наслаждением вздохнув, Розали опять перелистнула страницу, завернула за угол и сильно ударилась обо что-то, напоминающее твердую стену.

– Ой! – вскрикнула она, пошатнулась, споткнулась и наступила на подол своего платья. Книга вылетела у нее из рук, и Розали упала бы на гранитные плиты террасы, если бы чьи-то крепкие руки вовремя не подхватили ее, помогая удержаться на ногах.

Розали поморгала, перевела дыхание, взглянула на черно-белое препятствие, с которым столкнулась, и тотчас же сообразила, что смотрит на мужскую грудь, облаченную в вечерний костюм, и удерживают ее сильные мужские руки.

– Вы не ушиблись? – спросил низкий голос, незабываемый голос, заставив Розали поднять глаза. И когда она увидела, что перед ней и впрямь стоит лорд Трабридж, почувствовала, что счастье переполняет ее, а грудь распирает так, что невозможно вдохнуть.

– Мисс Харлоу? – с изумлением воскликнул лорд Трабридж. Он мгновенно отпустил ее и с поклоном отступил назад. – Как поживаете?

Розали открыла рот, чтобы ответить, но сердце колотилось о ребра с такой силой, что она не могла произнести ни слова. Он здесь, он в самом деле здесь, прямо перед ней!

– Я не знал, что вы тоже приедете на этот загородный прием, – продолжал между тем Трабридж.