Парящий в облаках: исповедь Клода Фролло (СИ)

Тишину нарушил хриплый и грубый голос Клопена:

— Тебе, Луи де Бомон, епископ Парижский, я Клопен Труйльфу, король Алтынный, князь арготинцев, говорю: наша сестра, предательски осуждённая за колдовство, укрылась в твоём соборе, и ты обязан предоставить ей защиту. Но ты подло дал своё согласие суду извлечь её из убежища и повесить. Вот почему, собственно, мы и наведались к тебе в гости. Ежели ты дашь нашу сестру в обиду, мы разнесём твою церковь. Выдай девчонку добром, и мы не тронем твой храм. А не выдашь — мы её силой возьмём, и храм твой разграбим.

Признаюсь, меня впечатлили ораторские способности Клопена. Быть может, на него благотворно повлияло содружество с Гренгуаром. Недаром бродяги боготворили своего предводителя. И у отбросов общества своя иерархия.

Чтобы подтвердить серьёзность своих намерений, Клопен водрузил в расщелине между двумя плитами вилы, на зубьях которых висел окровавленный кусок падали. Это был флаг арготинцев.

Если бы Луи де Бомон услышал эту пылкую и грозную речь, он, несомненно, был бы впечатлён. Увы, ему не дали возможности ответить на вызов. Подождав с полминуты, Клопен приказал взломщикам приниматься за дело. Человек тридцать плечистых молодцов выступили из рядов с молоткам, клещами и железными ломами и направились к главному порталу.

— Интересно, сколько они будут возиться с дверью, — пробормотал Гренгуар, наблюдая за адом из лохмотьев и факелов. — Старушка добротная и упрямая.

Сам полководец не приложил усилий, чтобы выломать дверь. Он лишь размахивал факелом и поощрял своих подчинённых. «Веселее, приятели! Выбивайте чёртов замок и хватайте красавицу!».

Его вдохновляющую речь прервал оглушительный грохот, за которым последовал хор стонов и проклятий. Огромная балка, свалившаяся с крыши, придавила собой около дюжины взломщиков, столпившихся на паперти. Куда делась дерзость бродяг? В мгновение ока толпа рассеялась, расчистив пространство перед порталом.

Первые членораздельные слова, которые донеслись до моих ушей, были произнесены Жеаном.

— Ого! — воскликнул он с присущей ему весёлостью. — Похоже, пречистая Дева решила дать отпор королевству Арго.

Клопен не бросился проклинать своих подчинённых за трусость. Несколько секунд он пялился в небо, точно пытаясь понять, откуда упало это бревно. Мы с Гренгуаром уже нашли ответ на этот вопрос. Мой спутник озвучил наши общие мысли.

— Звонарь не дремлет.

========== Глава 62. Inferno ==========

Разумеется, первым служителем собора, который ответил на покушение бродяг, был Квазимодо. В этом не было ничего удивительного. Пока канонники мирно дрыхли, он охранял убежище своей возлюбленной. На фоне глухоты обострились другие чувства. Очевидно, в ту ночь он ощутил в душе какую-то необъяснимую тревогу. Увидав скопление бродяг у портала собора, он, должно быть, решил, что они затеяли какой-то заговор против несчастной затворницы. Он не знал, что они пришли с целью освободить её. Для него эта толпа не отличалась от той, которая глумилась над ним, когда он истекал кровью у позорного столба и которая собралась посмотреть на казнь цыганки. Разумеется, он не слышал речи Клопена, в которой король арготинцев вполне чётко обозначил свои намерения. Квазимодо ничего не оставалось, кроме как подключить всю свою нечеловеческую силу на защиту цыганки.

В соборе уже несколько недель проводились работы. Каменщики чинили стены и кровли южной башни. Наружные помещения её были завалены строительным материалом. Там лежали груды мелкого камня, скатанные в трубки свинцовые листы, связки дранки и массивные балки — словом, целый арсенал. За первой балкой, которую он спустил в бездну, последовали груды щебня, мелкого и крупного камня, даже мешки с инструментами каменщиков. Казалось, церковь чихнула от щекотки.

Ступор повстанцев длился недолго. Клопен не позволил бы своим людям отступать. Взломщики утроили свои усилия. Используя рухнувшую балку в качестве тарана, они заставили дверь, сделанную наполовину из метала, зазвенеть, точно огромный барабан.

Я настолько был зачарован инфернальной симфонией, что забыл на минуту о своей цели. Мне на самом деле хотелось узнать, какой ущерб бродяги успеют нанести собору, пока не прибудут солдаты.

Из забвения меня вывел Генгуар.

— Учитель, идёмте! Сейчас самый подходящий момент.

Действительно, если Квазимодо был поглощён обороной собора, значит никто не охранял келью-убежище. Мы могли проникнуть и изъять цыганку без особых препятствий. На фоне грохота никто бы не услышал её крики, даже если бы ей вздумалось сопротивляться.

Перед тем как войти в келью, я надвинул капюшон на глаза.

— Мэтр Пьер, прошу Вас, не называйте меня по имени. Вообще не говорите, кем я Вам прихожусь.

Моя просьба не показалась поэту причудливой.

— Как Вам угодно, учитель, — ответил он, пожав плечами. — Но поспешим!

***

Мы застали цыганку в прострации. Она стояла на коленях, уткнувшись лицом в постель и охватив голову руками, и что-то бормотала на ломанной латыни. Она молилась! Язычница, идолопоклонница молилась пречистой Деве! За два месяца в соборе она усвоила какие-то обрывки молитв.