Парикмахерские ребята

Я старался держаться свободно, создать усилием воли невозмутимое выражение лица, но чувствовал, это плохо удается. Когда подошла очередь и я протянул паспорт с вложенным туда билетом и талоном на посадку, руки дрожали. Еще на днях, приложив максимум старания, я заменил фотографию. Смущало не это — успели ли преследователи поставить на моем пути барьер?

Один из мужчин в голубом сделал шаг вперед и внимательно посмотрел на меня. Девушка в это время сверила записи на билете и в паспорте, они сошлись — протянула мне документы. Руки не слушались, я не мог заставить себя взять протянутые бумаги. Все плыло перед глазами, я удивлялся, необъяснимая неподвижность сковала меня.

— Вам плохо?! — участливо спросил охранник.

— Нет, ничего, — промямлил я еле-еле, — не спал ночь, немного закружилась голова.

Он ловко выхватил документы, подхватил меня под локоть и сказал:

— Давайте, я вас провожу.

В его голосе была уверенность, он наверняка знал, что делал.

Внутри все оборвалось, спокойствие вернулось ко мне.

— Хорошо, — сказал я и безропотно пошел с ним.

Все было кончено.

Но странно, вместо того чтобы свернуть к служебному коридору, он повел меня к площадке лифта, на которой собирались прошедшие проверку пассажиры.

— Не беспокойтесь. Сейчас пройдет, — слабо улыбнувшись, сказал я.

Он кивнул и, доведя до площадки, покинул меня.

Я перевел дух. Слабость в ногах не проходила, я присел на скамеечку.

Неужели опять перехитрил их? Мне было все равно. Потрясение оказалось настолько сильным, что мной овладело равнодушие к происходящему.

Словно во сне, я наблюдал, как ворота лифта мягко захлопнулись, он, качнувшись, стал опускаться к стартовой площадке, катился по подземному коридору, снова опускался, пока не оказался напротив входной двери транспорта.

Рядом, обворожительно улыбаясь, встала обаятельная стройная стюардесса.

— Добро пожаловать на борт транспорта, — радушно пригласила она.

Пассажиры втягивались внутрь, я нашел свою каюту и, войдя, плюхнулся на диван. Ноги не держали меня.

Следом появилась пожилая женщина, поздоровалась и сообщила, что мы с ней попутчики.

— Сколько осталось до отлета? — спросил я.

Она посмотрела на часы.

— Тридцать минут.

Лежа на диване, я наблюдал за ней. Она основательно подготовилась к путешествию. Из объемистой сумки появилась вазочка, — она поставила в нее цветы, — переносное видео, несколько платьев на плечиках, тапочки и большой пакет, который она положила на стол,

— Люблю сладкое, — пояснила женщина, — на космических транспортах небольшой ассортимент, приходится брать с собой.

Дверь открылась, и вошла знакомая очаровательная стюардесса. Она заученно улыбнулась и обратилась к моей спутнице:

— Извините, произошло досадное недоразумение. Оказалось, вам выдан билет на занятое место.

— То есть как? — возмутилась женщина. — Я лечу к мужу, он администратор колонии на Юринале, его коэффициент «сто двенадцать». Что значит занятое место?!

— Простите, — сказала стюардесса, — но вам придется занять другую каюту, это место не ваше.

— Ничего не знаю, — сказала женщина и отвернулась.

Стюардесса исчезла, а через минуту возвратилась снова, уже в сопровождении двух мужчин в форме звездных пилотов.

— Командир корабля Бригс, — представился один. — Приносим извинения, билет на это место вам выдан ошибочно. Для вас приготовлена каюта одного класса с этой, — он посмотрел на меня и добавил: — Кстати, вашим соседом там будет девушка.

Попутчица вспыхнула и сказала:

— Хорошо, но я буду жаловаться.

Через пять минут, собрав вещи и не попрощавшись, она ушла.

Взлета я не почувствовал. Вспыхнула предупреждающая надпись, отразился в ушах комариный писк и пропал. Я протянул руку и включил бортовое видео. Стена каюты засветилась, потом вдруг стала прозрачной, и передо мной возникла черная картина космоса. Много раз видел ее в фильмах, и признаться, она разочаровала меня. Ожидал чего-нибудь более эффектного. Звезды на экране смазаны, транспорт уходил в подпространство.

Свобода, долгожданная свобода окружала меня — но я не радовался ей. Усталость овладела мной. Родная планета, год назад такая ласковая, стала мачехой. Среди огромной черной пустоты остался голубой шарик, где живут бывшие приятели-одногруппники, родители которых заставили отказаться от меня, рыскают, пытаясь найти, испугать, поставить еще один эксперимент, умные ученые люди. Ничего прежнего уже не будет, начинается другая жизнь, чужая и в то же время моя.

В дверь каюты постучали, затем она открылась, вошел новый попутчик, невысокого роста старичок в старомодном костюме и с тросточкой в руке. Он остановился на пороге, прищурился, разглядывая противоположную стену-экран, где мерцала точками разноцветная бездна.

— Добрый вечер, молодой человек, — сказал негромко он. — Я не помешал?

— Нет, — ответил я.

Он присел на краешек своего дивана, отложил трость и выпрямился, не касаясь мягкой спинки.

— Вас не пугает эта пустота?

— Почему она должна пугать?

Старичок долго молчал, не отрывая взгляда от экрана, а затем негромко сказал:

— Она бесконечна… Жизнь человеческая — коротка.

— Ничего, на мой век хватит.