Париж: анатомия великого города

Земля Парижа в этот период в основном была в руках умных и состоятельных спекулянтов. Например один из них, Луи ле Барбье, изгнал бродяг и проституток с Иль-де-Ваш (Коровьего острова) и острова Нотр-Дам, соединил их земли и превратил в более «здоровое» образование — остров Людовика Святого (Сен-Луи). Он же получил от короля заказ снести древние стены на севере города, вследствие чего территория Парижа увеличилась на несколько округов. Контракты заключались, расторгались и заключались снова, но результатов не было до тех пор, пока работы не оплачивались живыми деньгами (Ле Барбье стремился в основном к тому, чтобы собрать своим дочерям приданое). Ришелье люто ненавидел Ле Барбье и его коллег, а амбиции кардинала, связанные с Парижем, входили в прямое противоречие с их предприятиями. Но найти простой и ясный повод для устранения дельцов кардиналу не удавалось. Ришелье решил уничтожить их финансовыми аферами, в которых он точно выиграет, пусть и ценой разорения короны.

Территория к северу от реки, протянувшаяся до нынешней улицы Ришелье, явилась полигоном для урбанистических планов кардинала и, соответственно, получила имя «квартала Ришелье». Интересно было бы понять, сколько иронии вкладывал Корнель в драму «Лжец», восславляя «новый Париж», говоря, что «весь город построен с помпой, и кажется, что из гнилой старой канавы явилось чудо».

Театр улицы

Усиление абсолютизма и укрепление правительства причиняли серьезные неудобства парижанам, которые ни при каком régime не теряли чувства юмора, тяги к плотским утехам, веселью ярмарок и рынков, ставших средоточием городской жизни. В первые годы нового столетия, несмотря на неодобрение религиозных властей, жонглеры, комедианты и бродячие актеры вновь появились на улицах и площадях, как это бывало в Средневековье — до того как пуританство и гражданская война лишили Париж веселых выступлений менестрелей, труверов и жонглеров.

Среди любимчиков парижан был Толстый Гийом (в действительности нормандец по имени Робер Герин). По словам Анри де Соваля, частенько наблюдавшего его представления, Гийом был «так толст, так полон сала, а живот его был таким огромным», что «он ходил позади своего живота, словно преследуя жирное брюхо». Представление Толстого Гийома начиналось с того, что он появлялся на сцене одетым в бочку и с лицом, вымазанным мукой (напоминая публике о том, что раньше он был пекарем). Он шутил, пел и гримасничал, в его репертуар входили ядовитая политическая сатира и самые сальные анекдоты, обращенные одинаково против мужчин и женщин, но всегда остроумные.

Обычно Толстый Гийом выступал на Новом мосту, который в те времена был эпицентром культурной жизни города, после обеда и ранним вечером. Мост стал местом паломничества жуликов, бродяг, проституток, коробейников, нищих и почтенных буржуа. Ширина моста составляла двадцать восемь метров — не просто шире любого моста Европы, но даже улицы или авеню. Это была естественная сцена, где в исполнении уличных актеров находило отражение бесконечное кипение городской жизни, подлинный вкус которой мог ощутить зритель.

Частенько Гийома сопровождала пара других знаменитых комедиантов — Готье-Гаргулья и Тюрлюпен, они нередко выступали как трио и подрабатывали в Фобур Сен-Лорен в пекарнях. Странным образом профессия пекаря считалась близкой уличным актерам (традиция эта пришла в столицу из Миди). Король благоволил троице, но недолго; все испортила шутка Толстого Гийома, который, высмеивая магистрат, зашел слишком далеко. Актер умер голодным и несчастным. Все трое похоронены в покровительствующей уличным артистам церкви Сен-Совер.

Другим уличным лицедеям везло больше. В их ряду можно упомянуть легендарного мастера карточных фокусов Мэтра Гонина. Ловкость рук в обращении с картами сделала фокусника настолько знаменитым, что на него обратила внимание даже корона, ценившая в своих министрах умение быстро манипулировать и ловчить (позднее прозвища «Мэтр Гонин» удостоился известный своей изворотливостью Ришелье). Главными конкурентами Толстого Гийома были клоун Табарен и его хозяин Мондор, выступавшие, как и толстяк, на Новом мосту. В своей самой знаменитой сценке Табарен изображал голодного или ипохондрика (или обоих одновременно), наряженного врачом или ученым и третирующего Мондора, который в свою очередь отвечал на нападки яростными и язвительными замечаниями. В других сценках Табарен всегда выглядел глупцом или легковерным идиотом. Однако это не мешало ему практиковать медицину между выступлениями. Именно Табарену приписывают изобретение рекламных пауз, он частенько останавливал выступление и рассказывал публике о достоинствах того или иного товара; он же стал прототипом лживого и недобросовестного слуги в фарсе Мольера «Проделки Скапена». Выступления Табарена прекратились только после того, как он не погнушался использовать элементы порнографии. На его голову мгновенно обрушился гнев городских властей: хотя порнография была популярна и широко распространена, ее считали сугубо домашним развлечением.