Париж: анатомия великого города

Вслед за модой на чтение пришли букинисты. Эти не слишком состоятельные книготорговцы, нуждавшиеся в быстрых деньгах, впервые появились в Париже на Новом мосту еще в XVI веке. Свой товар они предлагали прямо на открытом воздухе. Сначала их называли «estaleurs» («уличные лоточники»), во времена религиозных войн у них можно приобрести подпольно напечатанные протестантские памфлеты. Власти часто объявляли их ворами и врагами государства. К XVIII столетию книжники приобрели некоторое уважение со стороны студентов и тех, кого посещали чаще других, стали называть «boekinistes» или «bouquinistes» (от фламандского слова «boekin» — «книжица»). Их лотки стояли вдоль русла Сены; в этих местах и сегодня, собственно, торгуют книгами. Власти периодически пытались изгнать букинистов с насиженных торговых мест, но каждый раз, как по Парижу прокатывались волны беспорядков — от бунтов Фронды до голода, — уровень продаж книг возрастал: количество парижан, желавших прочесть незаконные памфлеты, осуждавшие короля или действующее правительство, росло. К 1732 году набережные Сены заполонили более ста двадцати «bouquinistes», удовлетворявших аппетиты парижан в области политики и порнографии.

Да, Париж в те времена действительно стал родным домом для издателей и распространителей подпольной литературы. Большую часть изданий привозили из Амстердама и Брюсселя, но многие завораживающие читателей нюансами и интимными деталями городской жизни произведения печатались в городе. Политика и эротика частенько шли рука об руку (их адептов можно было встретить в одних и тех же уголках Парижа), а муниципальные и королевские власти вынуждены были признать, что контролировать продажу литературы невозможно. Если книгу было не найти в Пале-Рояле, то ее точно можно было приобрести с рук у букинистов, а если же ее не было и у них, следовало идти к «colporteurs»[67] — бродячим книготорговцам и писцам, которые не сидели на месте, а бродили по городу, заходили в кафе, таверны и салоны.

Кольпортье, подобно букинистам, с XVI столетия были неотъемлемой частью жизни Парижа, с тех пор как чтение стало привычным для каждого, а не прерогативой привилегированной элиты. В целом такой книготорговец был странствующим купцом, уличным пройдохой, опасавшимся сил правопорядка. Кольпортье можно было встретить на перекрестках, на его груди висел лоток, а на лотке разложены книги; понятное дело, самые бесстыжие и антиправительственные произведения прятались под обертку. «Полицейские шпионы воюют с кольпортье, — писал современник, — единственными, кто продает достойные прочтения книги, которые, конечно же, запрещены во Франции. К ним ужасно относятся, все полицейские ищейки гоняются за этими бедными людьми, которые даже не знают, что продают, они и Библию спрячут под полой, прознав, что лейтенант полиции решил ее запретить. Их сажают в Бастилию за продажу глупых памфлетов, которые завтра никто и не вспомнит».

Парижане сметали с лотков кольпортье все подряд: оккультные трактаты, альманахи, комедии («Les Adieux de Tabarin» — переложенные на бумагу выступления уличного актера Табарена были очень популярны), сатирические путеводители по Парижу («Le Déjeuner de la râpée» — букв.: «Большой обед» — знаменитый порнопутеводитель по столице), словари сленга или толкователи пускания газов.

Публика обожала пугающие, ужасные истории. События, упомянутые в газетах 1716–1717 годов, к примеру, были следующие: свадьба в церкви Сен-Юсташ жениха ста пяти и невесты девяноста пяти лет от роду; на Сене перевернулась лодка, утонули плывшие в ней прачки, теперь их головы торчат над водой, а тела — подо льдом; неподалеку от Сен-Дени найдено тело девушки, привязанной к столбу и умершей от холода; на улице Фобур Сен-Марсо найдена женщина, изжаренная на вертеле, и «вертело продето сквозь ее голову». Но самыми популярными историями были те, сюжеты которых преступали все границы морали во имя свободы.

Большинство порнографических книг были изданиями крайне функциональными: служили одновременно своеобразными инструкциями по применению и развлечением. В них приводились адреса и перечень услуг самых известных борделей, таких как «Великий Милан» на улице Божоле или «Большой Балкон» на Кро-де-Пти-Шан. Вскоре порнография стала исключительно развлечением, и полиция прилагала немалые усилия для поимки издателей и читателей антихристианской и антиобщественной литературы, при помощи которой большинство парижан расцвечивали и обогащали жизнь и удовольствия.

Нежный извращенец