Париж – всегда отличная идея

Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня снова, машина медленно остановилась, и он тоже. Жан-Клод выглядел расстроенным, но я с удивлением обнаружила, что не чувствую себя огорченной. На самом деле я испытала некоторое облегчение. Несмотря на то что я была счастлива снова увидеть Жан-Клода, я не хотела торопить события.

Дверь открылась, и Жан-Клод выскользнул наружу. Он повернулся, протянул мне руку и, улыбаясь, сказал:

– Я обещал тебе незабываемую ночь, и вот она начинается.

Его сильные пальцы сомкнулись вокруг моих, и я позволила ему поднять меня на ноги. Вместо того чтобы отпустить меня, он переплел наши пальцы вместе и повел через тротуар к особняку впереди нас, сверкающему огнями.

Оглянувшись, я увидела, как наш водитель протискивается в ряд машин, высаживающих других гостей, чтобы припарковаться на дальнем конце длинной подъездной дорожки. Мужчины в строгих костюмах и смокингах и женщины в блестящих платьях толпились на дорожке.

– Где мы находимся? – спросила я, наклоняясь ближе к Жан-Клоду.

– Мы на самой шикарной вечеринке во всем Париже, – сказал он. – Это дом Франсуа Моро. Он знаменитый коллекционер и инвестор.

– Дом? – я взглянула на массивное каменное здание. На каждом из пяти этажей были огромные арочные окна, которые ярко светились в темноте. На крыше я заметила сидящих по углам гаргулий. Что ж, впечатляет. – А что он собирает?

– Все, что придет ему в голову, – ответил Жан-Клод. – Все здесь сегодня надеются, что они заинтересуют Франсуа и он пустит в ход свой миллиардный капитал, чтобы осуществить их мечты.

В его голосе прозвучала тоска, которая привлекла мое внимание.

– И ты надеешься, что он поможет тебе открыть собственный дизайнерский дом?

– Ты помнишь мою мечту? – Жан-Клод выглядел по-настоящему тронутым. Затем он улыбнулся, взглянул на меня из-под своих ресниц и сказал: – Ты же мне поможешь, так ведь?

– Конечно, – сказала я. – Если тебе что-нибудь понадобится, я сочту за честь помочь тебе.

– Я знал, что могу на тебя рассчитывать, – Жан-Клод поцеловал тыльную сторону моих пальцев, – моя прекрасная девочка.

Я почувствовала, как мое лицо нагревается. Если бы любой другой мужчина назвал меня девочкой, это бы определенно меня разозлило. Ладно, возможно, это и сейчас немного меня раздражало, но Жан-Клод обладал тем убийственным французским шармом, который не мог оставить меня равнодушной. Я была польщена его вниманием и абсолютно уверена, что сделаю все возможное, чтобы ему помочь.

Мы поднялись по лестнице, присоединяясь к вечеринке, которая была уже в самом разгаре. Дворецкий поприветствовал нас у открытой двери и жестом пригласил следовать за остальными гостями в большой зал. Мы прошли отделанное мрамором фойе и вошли через одну из множества открытых дверей в комнату, где было полно людей. В углу играл джазовый квинтет, а по залу сновали официанты с серебряными подносами, уставленными шампанским и закусками. Жан-Клод подхватил два бокала и протянул один мне.

Внутреннее убранство особняка не разочаровало и оказалось таким же роскошным, как я и ожидала. Потолки были украшены лепниной и карнизами, которые притягивали взгляд туда, где сверкал ряд огромных люстр, отбрасывающих мерцающие лучи света по всему длинному залу. Двери на противоположной стороне комнаты были открыты, чтобы впустить прохладный ночной воздух. Они вели на широкую террасу, выходившую в безупречный сад. Казалось, что все это происходит на страницах романа. Мне захотелось ущипнуть себя. Неужели это действительно моя жизнь?

Вокруг нас мужчины и женщины собирались группами, чтобы поболтать, и я наблюдала за ними, замечая их красивую одежду, возбужденный смех, объятия и воздушные поцелуи, а в одном случае – неодобрительный взгляд женщины, адресованный ее спутнику, который, заметив его, просто пожал плечами и осушил свой бокал шампанского.

– Жан-Клод! – к нам подошел мужчина лет семидесяти с бледно-голубыми глазами и густой копной седых волос. Он был одет в черный смокинг, который, как и костюм Жан-Клода, был явно сшит на заказ, так как облегал его узкие плечи, круглый живот и короткие ноги так, как никогда не смог бы ни один смокинг с вешалки.

– Франсуа, – сказал Жан-Клод. Он улыбнулся и так быстро заговорил по-французски, что я не успела разобрать ни слова, пока он не поднял мою руку и не сказал: «Ma belle, Chelsea».

Я чувствовала, что Франсуа изучает меня. Он улыбался, но это была рассчитанная улыбка, которая широко открывала его очень большие и очень белые зубы. Интересно, подумала я, если он миллиардер, то должен ли он все пересчитывать на доллары и центы, или в данном случае, в евро, и если да, то пытается ли он оценить меня, и на сколько я потяну? Несмотря на суммы, которые я приносила АОО как специалист, сама я определенно принадлежала к очень среднему классу.