Парижская любовь Кости Гуманкова

Едва учредившись, культурно-историческое общество имени А. М. Рык (Конотоповой) обратилось в инстанции с убедительной просьбой разрешить на сцене демгородковского клуба поставить какую-нибудь пьесу с активно-благонамеренным сюжетом. Узнав про затею огородных пленников, Избавитель Отечества поначалу только усмехнулся, а потом задумался и принял, как всегда, необыкновенное решение: он приказал специально для изолянтского драмкружка написать пьесу, где популярно и образно излагалась бы история краха псевдодемократического антинародного режима. Более того, в будущем спектакле поселенцы должны играть не каких-нибудь воображаемых персонажей, а самих себя!

Что и говорить, задача ставилась нелегкая, ведь речь шла о совсем еще свежих, не улегшихся в прокрустово ложе исторической науки событиях. Объявили конкурс с большим премиальным фондом. К всеобщему изумлению, победил драматург Вигвамов, известный своими трагедиями из жизни Льва Троцкого, а в последние годы работавший ночным разносчиком пиццы в Филадельфии. Адмиралу Рыку, лично просматривавшему все присланные на конкурс рукописи, очень понравилось название «Всплытие» и то, что пьеса написана в стихах:

Ужель пришла пора возмездий и утрат?
Ужель пришел конец терзаниям бессонным?
Ужель народный гнев вот-вот поставит мат
Как сионистам, так и всем масонам?!

Дойдя до этих строк из монолога экс-ПРЕЗИДЕНТА, Иван Петрович хлопнул ладонью по машинописным страничкам и сказал: «Беру!» Все настойчивые уговоры помощника по творческим вопросам Н. Шорохова отдать пальму первенства проверенному писателю-патриоту оказались безрезультатны. «Ты, Коля, ничего не понимаешь! – отвечал Избавитель Отечества. – Это же самый смак, когда вороны друг другу глаза клюют!»

Поскольку никаких дипломатических отношений между Россией и США в ту пору не было, Вигвамов был обменен на американского эксперта по разоружению, которого в момент переворота обнаружили в Главном бункере: он пил виски со льдом, положив ноги на пульт с российской ядерной кнопкой. Прилетев на родину и поселившись в квартире бывшего вице-мэра Москвы, драматург энергично доработал пьесу согласно замечаниям и рекомендациям Избавителя Отечества и научного коллектива Академического института истории национального избавления (АИИНИ).

Первое публичное чтение пьесы «Всплытие» состоялось в демгородковском клубе вместо очередного воспитующего фильма и вызвало возмущение даже больше, чем ненавистная порнуха. Подавляющее большинство изолянтов (за исключением активистов драмкружка) наотрез отказались исполнять роли, откровенно говоря, списанные с них самих, и пригрозили переправить коллективный протест в Международный Красный Крест! Толстый подполковник Юрятин, задыхаясь, бегал по сцене и грозил ввести беспрерывный показ порнографической кинопродукции. Бесполезно!

С докладом о возникших трудностях в Москву на вертолете вылетел генерал Калманов. Избавитель Отечества его принял, спокойно выслушал и, поигрывая серебряной подзорной трубочкой, подошел к заиндевевшему окну своего кремлевского кабинета. «А зима-то какая нынче, – молвил он. – Настоящая русская зима!»

После этого в Демгородке начались непрерывные перебои с углем, и центральная котельная в целях экономии была вынуждена снизить температуру в изолянтских домиках до критической: чай, конечно, в стакане не замерзал, но ложечка в него всовывалась уже с трудом. Повторная читка пьесы состоялась в хорошо натопленном клубе и прошла – извините за невольный каламбур – в гораздо более теплой атмосфере, нежели предыдущая.

Драматург Вигвамов, примечая в зале знакомые лица, приветливо кивал, охотно отвечал на вопросы, а в случае доказательных претензий шел на разумные уступки будущим исполнителям. Так, например, изолянт № 21 (бывший вице-президент) запротестовал против того, что по ходу пьесы он должен поднять окурок и швырнуть его в Президента. Разумеется, все прекрасно знали: вскоре после выборов отношения между двумя политиками не заладились, и Президент, пользуясь служебным положением, отстранил вице-президента от государственного кормила, поручив ему блюсти санитарно-гигиеническое состояние улиц. Каждое утро, отправляясь в Кремль, Президент останавливал свой кортеж и посылал любимого пресс-секретаря подобрать на тротуаре окурок пообмусоленнее. А приехав на работу, глава государства ногой распахивал дверь вице-президента, смотрел исподлобья и швырял на ковровую дорожку подлый чинарик.