Парижские сестры

– Гарриетта. – Она произносит мое имя так, как оно звучит на французском. – Наконец-то. – Она кивает самой себе, словно слышит какие-то недоступные нам и одной только ей ведомые голоса. – Как же ты похожа на бабушку. Но глаза у тебя скорее деда. И твоей двоюродной бабушки. – Она притягивает меня к себе с удивительной силой для такой маленькой и пожилой женщины, вглядываясь в мое лицо и словно читая нечто, запечатленное в моих чертах. Ее яркие глаза, кажется, проникают в самую суть моего существа. Она снова кивает, словно одобряя увиденное.

Затем она нежно и любяще обнимает меня, и на мгновение охватывает чувство, будто меня касается не одна, а сразу три пары рук. Она – как их духовная хранительница: Клэр и Виви тоже сейчас держат меня в объятиях.

– Принеси сервиз, – говорит она Симоне, указывая на поднос. – Посидим в саду.

Она берет меня за руку, и я помогаю ей выйти наружу. С одной стороны от нас расположилась аккуратная овощная грядка: хорошо обработанная почва, темная, как шоколад, питающая целую сокровищницу рубиновых помидоров, изумрудно-зеленых кабачков, а также артишоков цвета чертополоха и аметиста. Петли гороха карабкаются по бамбуковому вигваму, последние стебли цепляются за его опору своими нитевидными пальцами. Мы пробираемся под тень липы, листья которой только начинают золотиться по краям, и садимся на скамейку рядом с маленьким жестяным столиком.

Мирей раскрывает лежащий на столе толстый кожаный фотоальбом, отодвинув его, чтобы освободить место для Симоны, ставящей чайный поднос.

– Как видите, мне нравится настоящий чай в английском стиле. – Мирей улыбается. – У меня была соседка-англичанка, вот она и научила меня ценить подобное. – Она показывает на длинный каменный дом, едва заметный за окружающими его дубами, мимо которого мы проходили по пути сюда, где живут кузены и кузины Симоны. – Моей подруги, увы, больше нет. Но ее племянница замужем за моим вторым младшим сыном, они по-прежнему живут в этом доме, так что, к счастью, я все еще могу иногда заходить к ним на чай. Не правда ли, забавно, насколько прихотливым образом иногда пересекаются нити наших жизней? – Она склоняет голову, и ее необычайно яркие глаза бросают на меня еще один пронизывающий взгляд.

– Какая странная вещь – судьба, не так ли? – продолжает она. – Впрочем, я прожила столько, что уже почти ничему не удивляюсь. Когда Симона сказала мне, что внучка Клэр теперь делит вместе с ней квартиру на Рю Кардинале, у меня появилось предчувствие, что однажды ты придешь сюда. Хотя я и не подозревала, что одной из важнейших причин для этого станет спасение тобой моей внучки. Итак, наша жизнь завершила круг, правда ведь? Если бы я не отправилась на помощь Клэр той ночью, когда бомбили Булонь-Бийанкур, многие годы спустя тебя бы не оказалось на том перекрестке, и ты не смогла бы спасти Симону. Так что, по всей видимости, у судьбы в рукаве немало тузов, поэтому удивляться приходится даже такой старой перечнице, как я. Но, так и должно быть. – Она смеется и похлопывает меня по руке.

– Разливай чай, Симона. А я покажу Гарриет фотографии ее прекрасной бабушки.

Она кладет альбом на колени и переворачивает страницы, пока не находит нужной фотографии. Мне требуется какое-то время, чтобы понять, кто же передо мной. Вот – невеста в красивом платье, пышная юбка которого подчеркивает ее миниатюрную талию. Ее темные кудри свободно забраны сзади и переплетены звездочками цветов. От линий платья захватывает дух. Это прекрасный образчик Dior’s New Look, стиля, который сделал Диора всемирно известным в послевоенные годы.

А потом я смотрю на фигуру, стоящую рядом с невестой: очевидно, это ее подружка. Ее белоснежные волосы покрыты гладким шиньоном, и она держит букет бледных цветов, которые прекрасно сочетаются с более богатым букетом невесты. В ней есть что-то хрупкое, что-то почти потустороннее. Но ее платье просто заставляет меня задыхаться от восторга. Это платье полуночно-синего цвета, с глубоким вырезом, мягко драпирующее изящные линии тела молодой женщины. А вдоль декольте, прямо под острыми крыльями ее ключиц, рассыпана гроздь крошечных серебряных бусин: некоторые из них отражают свет, что позволяет мне как следует разглядеть их.

– Разве она не прекрасна? – Мирей переворачивает страницу, показывая мне другие фотографии со дня своей свадьбы. – Твоя бабушка Клэр… а это, разумеется, твой дедушка Ларри. Они составили прекрасную пару. Ты узнаешь платье, Гарриет?

Я киваю, не в состоянии говорить, мои глаза сияют слезами радости и грусти.

– Она сумела это сделать, – шепчу я наконец. – Сумела воссоздать свою жизнь на обломках прошлого.