Парижские сестры

– Не могу поверить, что ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти мою, Мирей. Я никогда не забуду то, что ты сделала сегодня вечером, – прошептала она. А потом начала рыдать, думая о Кристиане и о других мирных жителях, погибших во время бомбардировки.

– Шшшш, – Мирей приложила палец к ее губам, отводя ее тонкие волосы, восстановившие золотистый блеск, от ее лица. – Постарайся поспать, Клэр. Завтра мы продолжим нашу работу. Ради Кристианы. Ради всех тех, кто страдает. Мы продолжим нашу борьбу.

Когда веки Клэр, успокоенной присутствием подруг, наконец отяжелели, ей в голову неожиданно пришла мысль.

– Но, Мирей… Откуда ты знала о приближающемся налете?

Мирей посмотрела на Виви и улыбнулась.

– Будем считать, что у нас нашлись друзья на высоких постах.

И затем Клэр тоже улыбнулась, наблюдая, как они крадучись покидают ее комнату, склоняясь под косыми карнизами крыш, чтобы дать ей спокойно поспать.

* * *

На следующее утро мадемуазель Ваннье недовольно нахмурилась, когда Мирей сообщила, что Клэр попала в аварию и ей понадобится несколько выходных для восстановления сил. Когда Мирей привела ее в комнату Клэр, начальница спросила:

– Чем же ты занималась, глупая девчонка? Полагаю, развлекалась и веселилась с каким-нибудь молодым оболтусом. Разве ты не знаешь, насколько это опасно в наши дни? Похоже, прошлой ночью на западе города случилась кошмарная бомбежка. Да вас наверняка убило бы, пролети одна из бомб не по намеченному курсу. – Но от ее взгляда не могло укрыться, что лицо Клэр сравнялось по бледности с повязкой на голове, так что она ласково похлопала ее по руке, сказав при этом: – Лежи, как лежишь. А бисероплетение на том вечернем платье вместо тебя закончит Вивьен. У меня, кстати, найдется немного бульона. Отдыхай как следует, и скоро мы поставим тебя на ноги.

В тот вечер, удостоверившись, что Клэр мирно спит, Мирей потихоньку спустилась по лестнице в atelier, где, как обычно, оставалась одна Виви. Секунду она присматривалась из-за двери. В пустой темной комнате Виви низко склонилась над каким-то рукоделием, а ее рыжеватая коса светилась в пятнышке света от единственной угловой лампы на столе рядом с ней.

Неожиданно осознав, что она не одна, Виви вскочила и быстро натянула пенку ярко-розовой шифоновой юбки, которую она должна была подшить, на то, что казалось простым квадратом белого шелка. Мирей притворилась, что ничего не заметила, и у Виви сохранилась иллюзия, что ее всего лишь застали за работой над каким-то незаконченным предметом гардероба.

Чтобы дать подруге время справиться с замешательством, Мирей сказала:

– Мне нравится этот цвет. Его называют «фуксия от Скиапарелли». Для мадемуазель Ваннье это обычное дело, – она улыбнулась. – Извини, что побеспокоила тебя. Просто подумала: дай приду, вдруг тебе нужна помощь. Я знаю, что ты получила дополнительную работу, чтобы заменить Клэр. Я не так хорошо управляюсь с бисероплетением, но по крайней мере могу подрезать для тебя нитки, хочешь?

Виви улыбнулась, но покачала головой.

– Это так мило с твоей стороны, Мирей, но я почти закончила. – Она подняла угол ткани – но Мирей заметила, что она тщательно скрывала белый шелковый квадрат под ней – и сказала: – Видишь, всего один участок остался. Я скоро приду.

– Хорошо, – сказала Мирей. – У нас осталось немного тушеной крольчатины. Разогреть ее для тебя?

Несмотря на то, что в чертах Виви читалась откровенная усталость, лицо ее просияло, так же ярко как ее волосы, и, улыбнувшись, она поблагодарила Мирей.

– Это было бы просто прекрасно.

Мирей повернулась, чтобы уйти, но остановилась, когда Виви заговорила снова, положив руку на ткани, которые устилали стол перед ней.

– Мирей? Спасибо тебе.

Во взгляде, которым обменялись девушки, было гораздо больше, чем во всех уже сказанных словах. Это был взгляд понимания, взаимного признания того, что необходимо было оставить недосказанным.

Гарриет

Если бы у Мирей не нашлось достаточно смелости и решимости так яростно крутить педали, когда она стремилась покинуть Булонь-Бийанкур той ночью 1942 года, меня бы не было среди живых. Клэр стала бы одной из многих тысяч людей, погибших в результате бомбардировки, в основном гражданских лиц, подобных Кристиане, живших в бараках, построенных для размещения рабочих недалеко от завода «Рено». Клэр никогда бы не вышла замуж за Лоренса Эрнеста Редмана, и у них никогда не было бы дочери, которую они назвали Фелисити. Следя за этими прекрасными, хрупкими нитями судьбы на протяжении многих лет, я все больше и больше поражаюсь тому, что вообще живу в этом мире.