Парижский архитектор

До войны перед встречей с заказчиком воображение Люсьена обычно разыгрывалось не на шутку, особенно когда ему было известно, что заказчик богат. Но сейчас он пытался обуздать себя, заранее настраиваясь на пессимистический лад. Уже не первый раз, когда он был почти уверен, что получит заказ, его мечты и надежды разлетались в пыль.

Он хорошо помнил 1938 год, когда уже почти приступил к работе над проектом здания универсального магазина на рю де ля Тур, и вдруг выяснилось, что его заказчик обанкротился из-за развода. А также то, как владельца огромного поместья близ Орлеана арестовали за растрату накануне подписания контракта. Поэтому Люсьен твердил себе: нечего предаваться мечтам, в это нелегкое время надо быть благодарным за любой, даже самый ничтожный заказ.

Инцидент с несчастным евреем был почти забыт, ум Люсьена уже вовсю работал над универсальным обликом фабрики, который подходил бы для любого военного производства. А свернув на авеню Марсо, он уже широко улыбался, как бывало всякий раз, когда он размышлял о новом проекте.

Глава 2

Сверившись со временем, Люсьен толкнул массивную дверь дома номер 28 на рю Галили. До назначенного времени оставалась всего минута, и он испытывал удовлетворение от собственной пунктуальности. Кто еще смог бы пересечь весь город, стать свидетелем убийства немцами еврея, смыть кровь застреленного с собственного пиджака и успеть вовремя? Все это укрепляло его убежденность в том, что всегда необходимо иметь в запасе лишние четверть часа, чтобы никогда не опаздывать на встречи с потенциальными клиентами.

На его чудовищно дорогих часах от Картье, подаренных родителями после того, как ему вручили университетский диплом, было ровно два часа – время, соответствующее времени в Германии. Одним из первых указов оккупантов был перевод часов во Франции в часовой пояс рейха. По французскому времени сейчас был бы час пополудни. Несмотря на то что с начала оккупации прошло уже два года, это бессмысленное насилие над временем все еще раздражало Люсьена – даже больше, чем бесчисленные свастики или уродливый готический шрифт всевозможных указателей.

Он переступил порог и оказался в прохладном темном холле. Люсьен любил эти многоквартирные дома, возведенные бароном Османом[1], сравнявшим в середине девятнадцатого века средневековый Париж с землей, чтобы затем отстроить чуть ли не весь город заново. Его восхищали отменная кладка и мощные горизонтали фасадов, сформированные рядами окон и металлических ограждений балконов. Он и сам жил в подобном доме на рю Каир.

С 1931 года Люсьен отказался в своих работах от всех элементов классической архитектуры и стал чистым модернистом, освоив эстетику баухауза – стиля, созданного немецким архитектором Вальтером Гропиусом, пионером современной архитектуры и дизайна. Однако он продолжал восхищаться этими большими доходными домами, которым посчастливилось уцелеть только благодаря вмешательству Наполеона III. Он полюбил эти здания еще больше, когда перед самой войной навестил брата, осевшего в Нью-Йорке. Тамошние жилые дома оказались полной чепухой в сравнении с парижскими.

Люсьен шагнул к каморке консьержа, располагавшейся слева от входа. Стеклянная дверь была распахнута, а за столом, покрытым ярко-желтой скатертью в мелкий цветочек, неподвижно восседала массивная старуха. В ее губах дымилась сигарета.

Люсьен кашлянул.

– Вам в апартамент 3Б… лифт не работает, – произнесла она, при этом ни одна мышца ее лица не дрогнула, а взгляд по-прежнему был устремлен в пространство.

Он поднялся по изящно изогнутой лестнице на третий этаж, и его сердце застучало, но вовсе не потому, что он был в неважной физической форме, а из-за глубокого волнения. Действительно ли у Мане есть заказ для него, или эта встреча – пустая трата времени? Если же ему предложат работу, подвернется ли случай в полной мере продемонстрировать свой талант?

Люсьен знал, что блестяще одарен. Именно так оценивали его работу двое прославленных зодчих, на которых он работал в Париже после окончания учебы. Несколько лет он набирался опыта, одновременно росла и его вера в свои способности. Затем он начал собственное дело. Завоевать доверие заказчика всегда непросто, и вдвойне сложно, если ты – модернист, ведь новая архитектура едва начала входить в моду. Большинству клиентов все еще хотелось чего-то пышного, традиционного. Тем не менее, Люсьену хватало на безбедную жизнь. Но так же, как актер нуждается в звездной роли, чтобы взлететь на вершину славы, архитектору необходим проект, который принесет ему известность. Люсьену же, в его тридцать пять, пока не удавалось получить такой заказ. Однажды он подошел очень близко к желаемому, когда стал финалистом конкурса проектов здания новой публичной библиотеки, но его обошел Анри Деверо, у которого была рука в министерстве культуры. Оказывается, способности – это еще не все, нужны надежные связи, как у Деверо, и тогда – успех.