Парижское приключение

«Будет ли? — подумала Рене. — Просто хочет заполнить мною пустоту и тоску по своей умершей возлюбленной!» Однако, непонятно почему, откровения Коринны навели на нее тоску. Ведь глупо даже полагать, что такой мужчина, как Леон, может быть одинок — у него наверняка в каждом квартале по подружке!

Улучив немного свободного времени, Рене написала письмо домой, рассказав маме забавные подробности ее приключений, но оставив за скобками роль в них Леона. Она знала, как быстро матери могут делать неверные выводы насчет романтических привязанностей своих дочерей. Потом написала Барри, упомянув Леона только в профессиональном аспекте, и, естественно, ни словом не обмолвившись о вчерашнем вечере. Даже нарочно постаралась создать впечатление, будто Леон человек средних лет, занудный, неприятный, некрасивый. Барри был склонен ревновать ее, а ей совсем не хотелось, чтобы у него зародились подозрения, которые нарушили бы его душевный покой, тем более что они не имели бы под собой никаких оснований.

Крис и Майку Рене послала пестрые открытки с видами Ла-Боль, на которых море и небо были невероятной синевы, зная, что они обрадуются иностранным почтовым маркам.

Наблюдая издалека за Леоном, она начала постепенно понимать, зачем он вывел ее в люди. Себастьен фланировал среди гостей, излучая обаяние и расточая улыбки, а его записная книжка все пополнялась и пополнялась новыми телефонами, адресами, датами назначенных встреч. Поняла она и другое: как и у большинства модных домов Парижа, благополучие его салона во многом зависело от бутиков, в которых продавались более дешевые готовые платья его салона, и все же настоящий интерес Леон испытывал к эксклюзивным моделям. Он казался искренне преданным своему делу. Рене мельком подумала: интересно, каково это — иметь мужа или жениха, так хорошо разбирающегося в женской одежде. Наверное, создается довольно неловкая ситуация и в то же время занимательная. Барри ни разу в жизни не обратил внимания на то, во что она одета, для него лично было важно, чтобы, как он говорил, Рене выглядела подобающе.

Вечером она переоделась в платье, которое лежало у нее на кровати, — на этот раз бархатное, темно-синее — и стала слоняться в нем по вестибюлю, пока не поняла, что на самом деле ждет появления Леона. А он сразу после шоу исчез куда-то с одной из своих клиенток и, видимо, неплохо проводил с ней время. Рене стало стыдно, как только она поняла, в каком направлении работает ее голова, и тогда решительно направилась к лифту. Ни к чему, чтобы он вел ее куда-нибудь и сегодня вечером, говорила она себе, и вообще, пусть не воображает, что ей этого хочется.

Когда пришел лифт, из него вышел Леон.

— Так и думал, что вы здесь, — сказал он. — Хочу с вами поговорить. — И отвел ее в безлюдный уголок вестибюля, где они могли укрыться за зелеными деревьями в кадках. — Хотите выпить?

Она покачала головой:

— Только кофе. — Раз ей предстоит разговор с Леоном, не лишним будет иметь ясную голову, но, отхлебнув кофе, уловила в нем привкус коньяка.

— Мадемуазель Торнтон, — вдруг торжественно заговорил Леон, прервав поток их пустой болтовни. — Я вами очень доволен. Конечно, вам нужно еще кое-чему научиться и приобрести некоторый опыт, но я мог бы сделать из вас модель высшего класса.

— Как Туанетт?

Лишь только вопрос сорвался с губ Рене, как она об этом пожалела. А с лица Леона ушла вся краска, оно стало совершенно бескровным, глаза потемнели, посуровели, и он резко от нее отвернулся. Значит, любил ту девушку. Ревность занозой засела в сердце Рене.

— Ну вот, уже успели наболтать.

Она пожала плечами:

— Да, тут ничего не скроешь.

Он снова повернулся к ней:

— Когда я впервые увидел вас в отражении витрины универмага в Лондоне, вначале мне даже показалось, что я вижу привидение. — Рене невольно передернулась, но Леон продолжил, не заметив этого: — У вас та же редкая, небанальная красота, которая даже совсем юных, еще неопытных девушек превращает в настоящих первоклассных звезд. В Туанетт я узнал эту редкую красоту с первого взгляда, а теперь вижу ее в вас. Я могу сделать вас знаменитой.

Изо всех сил стараясь говорить легко, она произнесла:

— Месье, признайтесь, вы ведь шутите?

— Я говорю совершенно серьезно. Когда Туанетт ушла, я потерял мою лучшую манекенщицу. Для меня очень важно иметь среди манекенщиц ту, которая вдохновляла бы меня своей красотой, с которой я чувствовал бы тесную связь. Моя последняя коллекция, — он пожал плечами, — мне не нравится. Жюли не вернется. Так что у меня есть вакантное место.

— Но вы ведь легко могли бы найти более опытную манекенщицу, чем я.

— Опытную? — В его голосе послышалось презрение. — Пожалуй, существуют же модельные агентства, школы, где готовят манекенщиц. Они сотнями выпускают опытных девушек, но все они на одно лицо, в них нет индивидуальности, души. А такие мне ни к чему. Мадемуазель Торнтон, я хочу, чтобы вы работали у меня в Париже в течение шести месяцев или, во всяком случае, до показа моей следующей коллекции. Я устрою вам разрешение на работу и, поверьте, выдам очень щедрое жалованье.