Парижское приключение

Леон начал собирать новую коллекцию; уже состоялась генеральная репетиция показа в салоне, за закрытыми дверями. Рене училась ходить как королева и носить при этом несмываемую улыбку, как бы ни болели ноги; задерживаться на долю секунды, прежде чем сбросить с себя меховой палантин или шаль, чтобы показать платье, скрытое под ними; помнить, какие аксессуары идут с каким нарядом и порядок, в котором они должны появиться на подиуме. Платьев было много, главным образом — вечерние и коктейльные, только что вошедшие в моду туники, а также брючные костюмы. Вдобавок к «Весне» были созданы наряд «Роза Франции» с короткой юбочкой из лепестков всех оттенков розового цвета — очередная попытка вновь ввести в моду пышные юбки, «Арлекин» — туника, расшитая блестками с такими же облегающими штанишками, костюм «Призрак» — воздушный, невесомый серый шифон. Его Рене не любила, ей казалось, что он делал ее похожей на привидение, этакий призрак Туанетт. По мере того как приближался день первого публичного показа, Антуанетта все чаще занимала ее мысли. Рене была глубоко убеждена, что Леон видит в ней свою знаменитую любимую манекенщицу и потому ожидает от нее такого же успеха, каким когда-то пользовалась Антуанетта. А с таким предубежденным взглядом он не понимает, что она всего лишь бледное отражение своей предшественницы, но его клиенты это увидят сразу же. Ее приводила в трепет мысль, что она обязательно провалится, при этом девушка боялась не столько за себя, сколько за Леона, страшно опасаясь его подвести. И вообще, предстоящий показ обещал стать немалым испытанием, тем более что Рене знала — остальные девушки, исключая Жанин, будут очень рады, если она испортит все выступление. Их враждебность усилилась еще больше, когда Леон объявил, что именно Рене будет демонстрировать свадебное платье. Это было главное «блюдо», вершина всей коллекции, и всегда показывалось под конец. Иоланда, вкрадчивая брюнетка, которая была в свадебном наряде на прошлом показе и думала, что ей доверят его и на этот раз, так разозлилась, что от ярости даже попыталась наступить на шлейф ее костюма «Призрак», который Рене успела выдернуть в самый последний момент. Порванное платье могло стать неисправимой катастрофой.

Все ее мысли не шли дальше предстоящего показа — это была демаркационная линия, за которую она не решалась зайти. На самом деле Рене всерьез еще не думала о том, чтобы уйти из салона Себастьена, если вдруг каким-то чудом выступит удачно. Она знала, что должна это сделать, но в то же время понимала, что у нее никогда не хватит решимости вырвать себя из той смеси боли и удовольствия, которые она испытывала, ежедневно встречая Леона. В конце августа салон закрывался, и ее коллеги уже вовсю обсуждали планы на отпуск. У нее же никаких планов не было, а август казался бесконечным. Жанин выдали специальное разрешение уйти в отпуск сразу же после первой недели показа новой коллекции. Ее родители отправлялись в туристическую поездку по Европе, и она хотела поехать с ними.

— Они предложили, чтобы я взяла с собой кого-нибудь, — сообщила Жанин Рене. — Может быть, тебе удастся убедить месье Леона, чтобы он и тебя отпустил на это время. Тогда мы могли бы поехать вместе, а?

Рене была очень благодарна ей за приглашение, но не могла позволить себе такого дорогого отпуска, а еще ей совершенно не хотелось просить Леона об одолжении. Все это она постаралась тактично объяснить подруге, но та прервала ее:

— Детка, ты же будешь нашим гостем, так что все за наш счет, не волнуйся. Мама и папа просто купаются в деньгах, с той поры как папа отрыл настоящую нефтяную струю прямо у нас на ранчо. Ты не должна быть гордячкой и отказываться. Твое общество для меня гораздо дороже, чем деньги.

Рене была очень тронута:

— Боже, как мило, что ты так ко мне относишься, Жан, и я бы с огромным удовольствием поехала, если бы это только было возможно, но пока еще вообще не знаю, что буду делать после показа. Если я провалюсь на нем, мне придется ехать домой и искать работу.

Жанин посмеялась над ее сомнениями и сказала, что тем не менее приглашение остается в силе, но, томимая тяжелыми предчувствиями из-за предстоящего ей страшного испытания, погруженная в свои тревоги и сомнения, Рене больше не возвращалась к мыслям об отпуске.

Леон, казалось, никак не мог прийти к окончательному решению по поводу свадебного платья. Ясно было только, что оно будет из плотного атласа. Он нарисовал много набросков, даже было сделано несколько моделей для примерки.

Однажды, ближе к вечеру, на Рене как раз прилаживали одну из них, когда швея сказала:

— Ну вот. Идемте покажем месье.

Леон, как обычно, сидел за рабочим столом. Из-за жары он был только в шелковой рубашке с короткими рукавами, с оголенными смуглыми руками и шеей, в серебристо-серых брюках. Леон редко позволял себе появляться на работе в таком неформальном виде. Глянув на образец, он резко воскликнул: