Парижское приключение

— Идиот! — закричал он в окошко, потом продолжал: — Морис говорит, что высокая мода для мужчин только начинает развиваться. Уже есть первый мужской бутик, «Адам», который подает большие надежды. Он хочет, чтобы я занялся им. И что вы будете делать, мои красавицы, когда я заполню весь наш салон красивыми мужчинами? — Он кинул на нее лукавый взгляд, и, когда увидел на ее лице выражение неудовольствия, сам загрустил. — Вы считаете демонстрацию одежды слишком женственным занятием, чтобы этим занимались мужчины? Чаще всего в эту сферу идут безработные актеры. Может, вы и меня считаете слишком женственным, потому что я создаю женскую одежду? Но я хорошо играл в футбол в школе и служил в армии.

— Нет! — воскликнула она. — Я считаю вас великим художником.

— По-вашему, меня это оправдывает? — сухо спросил он. — Однако вы все же считаете, что индустрия моды не для мужчин? Дорогая моя, когда-то мужчины одевались гораздо разнообразнее и красочнее, чем женщины, — шелка, атлас, бархат и прочее. Просто вы, женщины, теперь завоевываете наши позиции, а тогда нечего возмущаться, что мы занимаем ваши. И в конце концов, лучшими портными, поварами и дизайнерами всегда были мужчины.

— Да, — согласилась она. — Боюсь, мы, бедные женщины, только второй сорт.

— Ах нет, не говорите так! Вы другие, вы вносите в жизнь элегантность и нежность, с которой не может соперничать ни один мужчина. Вы учите нас терпению и бескорыстию, без которых мы не можем существовать, и, знаете, Рене, должен вам сказать, мне никогда не доставило бы столько удовольствия создавать одежду для молодого человека, как для вас… Иоланды и других, — закончил он, подумав.

Наконец они не без труда выехали из города на заводскую окраину, напоминающую о том, что Париж в том числе и промышленный город, окруженный фабричными предместьями, но скоро оказались среди деревьев — они ехали по дороге в Винсенский лес.

— Куда мы направляемся? — поинтересовалась Рене, хотя ей это было совершенно безразлично, главное — он был рядом.

— В Фонтенбло. Это не так близко, но моя машина глотает километры. Это не шоссе, это национальная дорога номер семь, но мне кажется, здесь приятнее ехать. Сейчас мы пересекаем Марну.

Как Леон и сказал, «кадиллак» глотал километр за километром. Рене сидела рядом с ним, глядя, как длинные смуглые пальцы управляются с рулем, испытывая то же восхитительное чувство блаженного безделья, как по дороге в Ле-Круазик. Она вспомнила, что то утро закончилось ее обещанием приехать в Париж, но не могла представить, чтобы у него был еще какой-нибудь скрытый мотив для нынешней поездки, больше ему не о чем было ее просить.

— Это форе де Сенар, — нарушил молчание Леон. Рене встрепенулась и увидела дорогу, которая бежала через лес, окружавший их теперь с обеих сторон. — Здесь Людовик Пятнадцатый впервые повстречал мадам де Помпадур. Эта леди оказалась очень искусной, ловко подстроила так, что попалась на глаза королю в самом ослепительном, самом роскошном охотничьем костюме — мадам знала цену высокой моде, в этом все дело. Говорят, в ту встречу они даже не разговаривали, но костюм сделал свое дело.

— Любовь с первого взгляда? — высказала предположение Рене, опасаясь своей смелости, но надеясь, что ее голос звучит спокойно. — Вы в это верите?

— Не просто верю. Знаю, — с чувством ответил Леон.

Рене вздохнула. Наверное, он влюбился в Антуанетт с первого взгляда, потому сразу и привел ее в свое заведение.

Они проехали через Мелен, который все еще перестраивали после разрушений, причиненных войной, старая часть города была расположена на острове, и на нем стоял собор.

— А теперь мы уже на подъезде к Фонтенбло, — сообщил Леон. — Но сначала давайте поедим, а то умрем с голоду.

Она была так взволнованна, что есть совершенно не хотела, но понимала — он наверняка уже проголодался, поэтому согласилась.

— Здесь в округе много популярных ресторанчиков, — заметил Леон, притормаживая. — Но сегодня мне хотелось бы поужинать где-нибудь, где не очень людно. Там, дальше по дороге, есть небольшая гостиница.

Он свернул на едва заметную дорожку, это была всего лишь колея, шедшая вдоль леса. После долгой тряской езды они подъехали к деревушке, состоящей из маленьких каменных домиков и непритязательной гостиницы.

— Я знаю здесь одну хорошую женщину, — сказал он. — Она не старается привлечь туристов, но еда у нее хоть и простая, но очень хорошая.

Полногрудая мадам, которая выплыла им навстречу, когда они вошли, так энергично и шумно приветствовала Леона, что не оставалось никаких сомнений — они давно знакомы.

— Месье, как я рада вас видеть у нас. Как поживаете? — И после паузы: — А как поживает мадам?

— О, мадам поживает прекрасно.

Мадам? Почему мадам? Рене непонимающе посмотрела на Леона, но он был всецело поглощен обсуждением тонкостей предстоящей трапезы.

Им подали жареную форель, отбивные из телятины, вкуснейший горошек в масле отдельным блюдом, ассорти из сыра и поставили на стол огромную вазу с фруктами. Леон заказал также вино — «Мускаде», белое, искристое.