Парковая зона

Конечно, без покровительства сверху такого человека к руководству участком и близко бы не подпустили.

С Шебулдяевым Иван знаком не был, так, как-то раз видел его красную подпитую морду в приемной монтажного управления, где он, нахально развалившись в кресле, отпускал банальные шуточки секретарше Соне и не упускал возможности потрогать ее мягкий зад, пока она шныряла мимо в кабинет и из кабинета начальника.

Значит, очень крепко стоял на ногах этот Шебулдяев, если вот так шумно и при людях оказывал свое недвусмысленное внимание карманной игрушке самого начальника управления.

Что делать? Сам – он и есть Сам! Его приказ – закон, не плевать же против ветра!

И Метелкин, молодой специалист, но уже, как ему казалось, наученный жизнью, старался не конфликтовать с начальником и не очень-то высовываться в среде своих сослуживцев. Эдакий маленький Премудрый Пескарь, каким он сам себе казался.

Работал бы Иван и работал себе инженером в отделе главного механика, перекладывал бумажки исходящие и входящие, если бы не эта злополучная командировка.

На его несчастье, Шебулдяев на этот раз запил, и запил крепко.

Все бы ничего – он, по разговорам, и раньше не просыхал, но на этот раз его пришлось отозвать в ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий, для тех, кто не знает.

В припадке алкогольного психоза он во время очередной планерки кинулся с монтажкой – металлическим прутом – на куратора стройки, видного партийного работника-товарища.

Времена тогда были суровые, коммунисты, известное дело, шутить не любили, и шутку товарища Шебулдяева многие не поняли. Был вызван наряд милиции, но Шебулдяев, пользуясь заступничеством Самого, вместо тюрьмы, оказался в ЛТП.

Лечением, конечно, эти профилактории не занимались, но кое-какая польза от них все же была. Во-первых, человека изолировали и ломали его волю, а во-вторых – бесплатная рабочая сила на особо тяжелых производствах.

Одним словом – каторга.

Новая должность Ивана Метелкина и командировочное удостоверение давали ему право на отдельный гостиничный номер, а, не как обычно, койку в общежитии.

Этот, ставший для него роковым, участок был задействован на монтаже оборудования сахарного завода.

Как и все горячие стройки, эта так же кипела народом, приехавшим сюда чуть ли не со всех концов страны. Партком был завален идеями и персональными делами. Когда Метелкин пришел в штаб стройки встать на учет, на него там посмотрели, как на помешанного.

Бестолковщина – спутница всех комсомольских строек – сначала сбила Метелкина с толку, но потом он быстро адаптировался, благодаря своему возрасту и раннему производственному опыту.

Труднее было с бригадой.

Участок, разбитый на звенья требовал постоянного присутствия и надзора, тем более что технологическая цепочка была сложной, а за этим «авангардом» нужен был глаз да глаз.

Монтажники – народ своеобразный, свободный, всегда в разъездах, без женского внимания и семейных тягот. А такой народ более всех склонен к пьяному разгулу и безобразиям. Немудрено, что большинство из них были или сидельцами, или уже на подходе к этому.

Сидельцы – люди обидчивые и злопамятные – промаха не прощают. Попробуй споткнись, и они тебя тут же повалят.

Приход свежего человека в любой коллектив настораживает, к новичку всегда с подозрением приглядываются, и, как говорится, всякое лыко вставляют в строку.

Первое, что Иван сделал после размещения в гостинице, это пошел на стройку, разыскал своего бригадира и велел ему собрать весь участок в одной из бытовок.

Был как раз обеденный перерыв, и люди потихоньку стали подходить один за другим, с явным любопытством приглядываясь к новому прорабу: «Что это еще за козел вонючий прибыл к нам в начальники?»

Рабочие всегда к любому начальству относятся, как это ни парадоксально, свысока и снисходительно. Мол, да что там! Видали мы вас в гробу! Мы одни, а вас, придурков, до… и более.

Но, что самое интересное, каждый начальник, для виду старается с рабочим заиграть, подладиться под рабочего, простачка из себя показать. И чем длиннее дистанция, тем примитивнее подыгрывание – советская выучка!

Никакой дистанции у Ивана Метелкина не было, и подыгрывать ему было некому. Он играл самого себя.

Все началось с того, что Метелкина на участке не представили. Эта, на первый взгляд, маленькая деталь и определила к нему все дальнейшее отношение.

Рабочие очень чувствительны к подобным нюансам. «Не представили – значит, не посчитали нужным, значит, и цена ему – рупь в базарный день. Что с него взять? Придурок, он и есть придурок!» – угадывал Иван в их с тайным подвохом и угрозой взглядах.

«Не ко двору пришелся…» – мелькнуло у него в голове.

Тем не менее, работа есть работа, и, ознакомившись с каждым монтажником по табелю и лично, Метелкин провел инструктаж, как того требуют правила техники безопасности, и попросил бригадира, невысокого хмурого мужика в рваной брезентовой робе, составить ему компанию для ознакомления с производственным объектом. Тяжело, исподлобья посмотрев на Ивана, тот сделал знак головой – идти за ним.