Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

«Тогда ты должен ответить не раньше чем через двадцать пять», — перебила Элли. «Точно, — сказал Калеб. — Понимаете, я же знаю, что телефон у нее под рукой! Мы никогда не расстаемся со своими телефонами. Вряд ли она не видела уведомления Snapchat. И вот ты пялишься в экран и ждешь ответа». «А еще ты не знаешь, что все это значит, — добавила Элли. — Мы ведь не слышим интонацию. Например, если тебе пришлют сообщение “Спасибо за потрясающую ночь”, это может означать “Давай повторим” или же человек просто вежливо ставит точку в отношениях. Ничего же не понятно». — «А когда парень отправляет тебе сообщение в Instagram?» — сказала Лиэнн. «Это совсем другое дело, — сказал Калеб. — Директ в Instagram — это когда вы уже точно знаете, о чем идет речь. Вы собираетесь переспать. Мессенджер — самый популярный вариант. Любой может прислать тебе сообщение в Instagram. Но если девушка серьезно тебе нравится, ты отправишь ей эсэмэску. Или, может, сообщение в Snapchat».

Почти каждое мое интервью, касающееся хукап-культуры, сразу переходило на обсуждение ее недостатков. «Так зачем же, — спросила я, — вы продолжаете все это?»

«Так намного проще, — сказала Элли. — И бывает весело». — «И это все-таки секс, — добавил Калеб. — Даже плохой секс — все равно секс».

Мерзавец… и феминист

«Я считаю, что можно иметь случайные связи и при этом не забывать об уважении и нежности». Уайетт перешел на третий курс небольшого колледжа свободных искусств на Восточном побережье, который, несмотря на отсутствие студенческих объединений, «славился» количеством случайных связей. Отчасти это объяснялось нехваткой мужчин в кампусе, где когда-то учились только женщины: конкуренция за мужское внимание развернулась жесткая[108]. Помимо того, Уайетт был редким экземпляром — танцором-гетеросексуалом, да еще и красавчиком с волнистыми каштановыми волосами, точеными чертами лица, мускулистым телом, которое он с радостью демонстрировал на вечеринках, снимая рубашку при первой возможности. Как вы понимаете, он не испытывал недостатка в женском внимании и пользовался этим по полной программе. «В моем колледже это называют синдромом золотого члена, — сказал он. — Мужчины-натуралы чувствуют себя здесь как боги, типа “все меня хотят”. Так уж сложилось. Представьте: вместо одной девушки на вечеринке, которой ты можешь понравиться, — целых шесть. Бывает даже стремно».

Уайетт не пользовался особой популярностью, когда был моложе. Как он сказал: «Большинство ребят, которые учатся в таких колледжах, как мой, вряд ли считались крутыми в старшей школе, понимаете?» Он из тех, кто остается дома по субботам и играет в Grand Theft Auto и слушает хип-хоп. «Я большой фанат Канье, — сказал он. — Он такой мегамужественный и, кстати, критикует себя больше, чем другие звезды. Говорит о том, какой он осел и нимфоман и какая у него депрессия и тревожность. Мне кажется, он намного искреннее большинства мужчин».

Почти весь первый курс у Уайетта была девушка. Родители парня недавно расстались, это стало для него страшным шоком, и он уцепился за стабильность и эмоциональную поддержку этих отношений. Однако с тех пор, как отношения закончились, он говорит, что находится «в постоянном поиске». Каждые выходные он спит с разными девушками (при разовых контактах он «почти всегда» использует презерватив). После секса он сразу открывает Tinder или следит за кем-то в Instagram, выбирая новую добычу. «Количество женщин, с которыми я переспал, невообразимо, — сказал он. — Я давно перестал считать. Мне все равно». Секс поднимает настроение: парень доволен собой, доволен жизнью. Секс снимает тревожность, заглушает депрессию, отвлекает от любых настоящих чувств и подменяет их собой. И, конечно же, это весело. «Мне нравится, что случайные связи не завязаны на сложных эмоциях, — заметил Уайетт. — Мы как первобытные люди». Однако он начал переживать, что его самооценка слишком сильно зависит от сексуальных побед. «Влечение к человеку практически не имеет значения, — сообщил он мне. — Если девушка достаточно настойчива, я, скорее всего, соглашусь с ней переспать».

Я познакомилась с Уайеттом через его учителя в старшей школе — тот рассказал, что парень проводил семинары по обоюдному согласию в своем кампусе. Это действительно так, сказал Уайетт, хотя другие ребята не всегда с ним соглашались. «Они считают, что это неправильно. Или перечисляют конкретные обстоятельства, например: “Допустим, девчонка трется об меня и пристает с поцелуями. Мне что, все равно надо спрашивать у нее разрешения?” Они придираются к каждому слову. И мне приходится объяснять: “Зачем вам рисковать? Просто смиритесь, что это неловко и, может, не особо сексуально. Лучше уж перетерпеть минутку, чем быть обвиненным в изнасиловании”».