Элли — девушка, которая говорила про Джудит Батлер, — смотрела на нее с кровати совершенно мутными глазами. Она и другая их подруга, Ли-Энн, державшая в руках термокружку с кофе, были еще в пижамах. Калеб, живший на том же этаже, казался самым бодрым из всех. Он не участвовал в вечеринке: решил, что в последнее время слишком много пьет и пора завязывать. За несколько недель до этого он ездил к другу, члену братства в соседнем университете; они так накидались, что этой ночи ему хватит надолго. «Я увидел, что такое культура братства, — сказал он. — По отдельности они совсем не такие подонки; они очень даже дружелюбные, добрые и умные. Но после нескольких часов видеоигр ты понимаешь, что пять парней выпили пять бутылок водки и от себя трезвых они отличаются как день от ночи. Вообще-то я мало что помню, но мы пошли на какую-то тусовку, и нам было весело. Но как только мы переступили порог, все рассеялись в поисках девчонок — и всё. Часа два я больше никого из них не видел. Они действовали по шаблону: приходишь такой в хлам и ищешь себе подружку, а наутро пытаешься вспомнить, чем дело кончилось». Или, как случилось с Калебом, просыпаешься в луже собственной рвоты.
«Секс на таких вечеринках вряд ли можно назвать хорошим», — предположила я.
Все они закивали в знак согласия.
«Иногда, — задумалась Ли-Энн, — приходится этим заниматься, потому что чувствуешь себя
Я обратилась к Калебу: знает ли он, что девушки иногда занимаются случайным сексом из чувства долга, без желания?
«Вот так сюрприз, — сказал он. — Я этого не знал. Думал, если идешь куда-то, напиваешься и пытаешься с кем-то замутить, то ты специально ищешь такую ситуацию, где можно получить удовольствие. Хотя парни вообще не понимают, что происходит в голове у девушек, с этим я согласен, — добавил он. — Парни могут относиться к случайным связям совершенно по-разному. Либо надумываешь лишнего, потому что тебе не все равно, либо полностью дистанцируешься и делаешь это, чтобы типа заслужить похвалу своих друзей или что-то в этом роде. Хотелось бы верить, что я склонен к самоанализу, но чаще всего я либо накручиваю себя, либо вообще не думаю об этом».
Так мы возвращаемся к теме переписки после случайных связей. Согласно исследованиям социолога Лизы Вейд, после связи партнеры
Я спросила его, если так обстоят дела, что же ему мешает нарушить протокол.
«Понимаете, это проявление… не знаю, может, слабости. Надо строить из себя крутого парня. Типа… — он переключился на братанский голос, который я так часто слышала: — “Да не парься. Плевать я хотел”. Я ведь даже не знаю, понравилось ей или она торопится забыть об этом. А она не знает, понравилось мне или я тоже пытаюсь забыть. Из-за этой неопределенности не хочется рисковать и нарываться на отказ, а потом думать: “Ты просто идиот. Это же была вечеринка! Ты же должен понимать, что это только на одну ночь!” Так что лучше перестраховаться и ничего не говорить». — «Даже если вы упустите возможность построить настоящие отношения?» — спросила я. «Да, — кивнул он. — Даже если я упущу возможность построить настоящие отношения».
Вернемся в Калифорнию к Калебу, который сообщил мне примерно то же самое. «Терпеть не могу переписываться с девушками. Я нервничаю больше, чем во время секса. Это самая настоящая игра, и надо правильно выбрать время. Сколько ждать, прежде чем отправить первое сообщение? Сколько ждать ответа?» Каждое действие имеет определенный смысл, и нужно найти правильное сочетание беззаботности и решительности. «А когда разберешься со временем, переживаешь из-за содержания, — продолжил он. — Важно не только что ты напишешь, но и как ты это напишешь: нужно специально коверкать слова или нет? И вот ты переписываешься с девчонкой, и вдруг она замолкает минут на двадцать…»