Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

Жизнь меняется так стремительно, что иногда мы забываем: некоторые вещи остаются неизменными, особенно для тех, кому неловко говорить с таким репортером, как я. Подростки из ЛГБТ+ по-прежнему уязвимее своих сверстников-натуралов в том, что касается психических кризисов, злоупотребления наркотическими веществами, агрессии и оскорблений, жестокости в интимной жизни и сексуальных нападений, особенно когда их не поддерживает семья. С 2011 года 50%-й рост количества заболевших сифилисом и гонореей среди парней в возрасте от 15 до 19 лет оказывает колоссальное влияние на тех, кто занимается сексом с другими мужчинами[121], кроме того, каждый пятый диагноз ВИЧ ставится парням со свободными взглядами; всего 49% регулярно пользуются презервативом[122]. Афроамериканцы, мужчины с низким доходом и те, кто живет на Дальнем Юге США, больше всех рискуют не только инфицироваться ВИЧ, но и умереть от СПИДа даже в тех случаях, когда их жизнь можно спасти. Отчасти причина в том, что они боятся последствий, если обратятся за медицинской помощью[123]. Принцип полного воздержания как основа «полового воспитания» (в шести штатах США запрещена «пропаганда гомосексуального образа жизни») лишь усиливает это клеймо, как и исключение сексуальной и гендерной диверсификации из многих якобы исчерпывающих программ по половому воспитанию. Замалчивание позволяет процветать небезопасным типам поведения и эксплуатации; лишает молодых людей поддержки и информации о том, как защититься от ВИЧ и других болезней, передающихся половым путем; маргинализирует подростков ЛГБТ+ среди сверстников[124]. Это также подталкивает геев (даже больше, чем гетеросексуалов) к просмотру порнографии как к инструкции по сексуальному поведению. Порнография — единственная сфера, где секс между двумя мужчинами регулярно представляется, практикуется и одобряется. В этом смысле гей-порно больше поддерживает и освобождает, чем порно с актерами разного пола (или мейнстрим «лесбийского» порно, предназначенного исключительно для мужчин-гетеросексуалов). Все же по определению гей-порно лишь подтверждает запретную природу секса между двумя мужчинами. Оно также опирается на собственные стереотипы относительно расы, пола, маскулинности, возраста и фигуры и уделяет чрезмерное внимание анальному сексу (самый масштабный опрос показал, что всего 37% геев и бисексуалов в США занимались анальным сексом с последним партнером)[125]. Достаточно взглянуть на самое популярное гей-видео на Pornhub, и мы увидим тревожную эротизацию «бэйрбэкинга» (незащищенного анального секса, то есть без презерватива), особенно в фантазиях с использованием дисбаланса власти, например приемный родитель / приемный ребенок или тренер / молодой спортсмен. Хотя влиянию порнографии на молодых геев уделяется намного меньше внимания, чем воздействию на их сверстников-натуралов, можно сказать, что данный жанр порнографии не поощряет гуманизацию, взаимное удовольствие и заботу между партнерами[126]. Поскольку существует нехватка более реалистичного — не говоря уже о позитивном — изображения секса между двумя мужчинами в мейнстрим-медиа (среди исключений — независимые фильмы «Лунный свет», «Уик-энд» и, вероятно, «Жаркое американское лето»), ситуация тревожная.

Что же касается Зейна, в каком-то смысле он вообще не хотел признаваться родителям. Даже если бы они его поддержали, даже если они подозревали годами, необходимость раскрыть свою сексуальную ориентацию казалась ему позорной. «Если бы я был натуралом, если бы я встречался с девушками, мне бы не пришлось этого делать, — сказал он. — Мне бы не пришлось усаживать их и говорить: “Мама и папа, я натурал”. Я и так ничего не скрывал. Они прекрасно знали, что я ездил на фестиваль ЛГБТ в Нэшвилле. Я просто хотел, чтобы они сами догадались».

Но за этой обидой, как он признался, таилась более серьезная тревога. Если он признается родителям, это уже будет слишком… официально. «Я все еще во многом сопротивлялся тому, что я гей, — сказал Зейн. — Это была такая странная психологическая борьба, будто я не хотел признавать правду. Меня вовсе не радовало быть “тем голубым пареньком” из нашего города. Я хорошо учился в школе; я участвовал в жизни нашего сообщества. Я не хотел, чтобы все это было перечеркнуто другим образом — гея, который поступил в престижный колледж».