Паровозик из Ромашкова

оставленный техниками сухпай, который те не могли унести на себе, и генератор, который еще

можно было запустить. А еще – крепкие стены и глубокий подвал. Тогда, дождливой осенью 2013

года, они закрыли за собой ворота. Закрыли на долгие пятнадцать лет и не открывали на стук и

крики о помощи. Наверняка в поселке были еще люди, но это был их мирок, их убежище.

Делиться ребята не собирались.

Когда дожди закончились, молчаливая троица попробовала ненадолго вечерами выходить на

поверхность из подвала. Они давно уже не говорили, старались не замечать присутствия друг

друга и торопливо отводили взгляды, если сталкивались. Когда сухпай закончился – стали

собирать и сушить на зиму грибы, благо маяки стояли в молодом березовом лесу, и можно было

минут за пятнадцать насобирать на несколько дней.

Годы шли похожие один на другой, как голубоватая кафельная плитка, которой было облицовано

все здание. Три человека оказались совершенно чужими друг другу, но были обречены каждый

день видеться и монотонно повторять одни и те же действия. Только летом они по старой

привычке как-то оживлялись и ненадолго выходили на поверхность просто так, подышать.

С опаской шагая по скрипучей винтовой лестнице, все трое поднимались на крышу и смотрели

вдаль. Там, за лесом, серели высотки, а еще чуть дальше стоял забытый и никому не нужный

аэропорт Внуково. В старые времена они легко могли дойти пешком до него часа за два. Однако

теперь раздававшийся ночами вой напрочь лишал их желания выходить куда-либо за пределы

маяков. И все же, глядя на такой близкий аэропорт, они не могли не мечтать. Вдруг во Внуково

уцелели люди? Наверняка там было бомбоубежище? Наверняка там можно жить нормально, а не

питаться круглогодично одними лисичками и сыроежками?.. Все эти вопросы роились в головах, но поход во Внуково был такой же несбыточной мечтой, как эвакуация в Новую Зеландию, где, наверняка, никаких взрывов не было.

На станции Паша нашел целый шкаф, набитый специальной литературой. Половины терминов не

понял, да особо и не старался. Самым важным было то, что в книгах было подробно описано –

как запустить генератор на полную мощность и подключить красные фонари на верхушках

маяков.

Конечно, ни о каком радиосигнале речь уже не шла, но Паша загорелся идеей – подключить

маяки и подать сигнал в аэропорт, а может, и в саму Москву! Ведь они здесь, они уцелели!

Красные огоньки ночью далеко должны быть видны. Впервые за пятнадцать лет было нарушено

молчание, и Иван и Олег сразу же одобрили идею Паши. За прошедшие годы они перестали быть

подростками. Теперь это были просто трое усталых молодых мужчин, у которых вдруг появилась

надежда, мечта.

Несколько месяцев они на свой страх и риск залезали без страховки на высоченные треножники

маяков, проверяли сохранность ламп, меняли провода, неумело пытались паять, обжигали

пальцы и набивали шишки. Оказалось, маяки пострадали намного серьезнее, чем полагал Паша.

Потому времени на восстановление они потратили гораздо больше, чем предполагалось вначале.

Но с каким волнением, с какой радостью они предвкушали первый запуск! Решили не рисковать

– сигнальные лампы зажечь сначала только на пятнадцать минут.

Когда Паша опустил ручку рубильника, все трое молча рванули на улицу: смотреть. Высоко-

высоко в небе ярче звезд светили красные сигнальные фонари. Они не давали особого света, их

было всего девять штук, но трое обитателей станции стояли, задрав головы, боясь лишний раз

вздохнуть или моргнуть: вдруг это им лишь чудится. Прошло десять минут. Фонари светили

ровным светом. Не моргали, не потрескивали, и в какой-то момент новоиспеченных работников

маяка словно отпустило. Они захохотали как безумные, повалились на траву и стали кричать в

небо:

- Э-ге-гей! Мы лучшие! Мы сделали это!

Все трое будто вернулись в счастливое, беззаботное детство, в котором когда-то подружились на

даче. Но теперь их объединяло нечто большее. Они жили одним делом: маяк должен работать и

подавать свой красный сигнал каждую ночь, ведь однажды их обязательно заметят и придут на

помощь.

***

Но однажды утром после сильного дождя по станции пошел странный треск. Маяки начали

искрить, а лампочки хаотично вспыхивали и снова гасли.

- Рубильник, - закричал Иван, - вырубайте рубильник!

- Да выключен он, - заметался Паша, - блин, чего творится!

Треножники маяков гудели и вибрировали, друзья выбежали на улицу и задрали головы.

- Ой, ой, ой, мама! Назад!

Все трое заметались по территории радиомаяков. Треножники качались все угрожающей, гудение

все нарастало. В какой-то момент один из них накренился и стал заваливаться на бок. С лязгом

маяк упал на бетонные плиты и переломился пополам. Следом за ним так же начали валиться

оставшиеся два.

- … мать,… мать, …мать! – Кричал Олег.

Все трое выбежали за территорию и отбежали в самый конец Тупиковой улицы. С искрами, грохотом, грязью рушился их привычный мир. Олег, Иван и Паша стояли и оцепенело смотрели

на то, как практически складывалась станция. Они уже пережили это когда-то, двадцать пять лет

назад. Но тогда это был крах всего мира, тогда у них еще не было ничего своего. Когда тебе