Партия на троих

— Потихоньку разбираемся. Пускаем в дело старый компромат, устраиваем внеплановые проверки. Чаще всего попадаются либо на даче взяток, либо на нечестной конкуренции. Хотя бывает и откровенная жуть. Например, Карцильера поймали на педофилии.

Теи удивлённо посмотрел на Ле-Ре:

— «Добрый дядюшка» Карцильер? «Король игрушек», тот, кто детский парк развлечений построил пару лет назад?

— Он самый. Извращенец приобретал себе для утех малолетних сироток по всей стране.

— Демиург всемогущий… Эта история должна попасть на первые полосы газет. И в красках. Такие Карцильеры помогут нам заручиться одобрением. Три-четыре фамилии с подобными историями в проскрипционном списке, и он пройдёт на ура через парламент, даже если одним из осуждённых окажется сам пророк Липаский. Есть столь же пикантные истории?

— Не настолько. Недоказанные подозрения в изнасиловании, контрабанда наркотиков, связи с криминалом.

— Вполне достаточно, чтобы мы это использовали.

— Ваше Высочество, если угодно, я могу сфабриковать доказательства…

— Нет, Олеек. Я уже говорил, что мы должны оставаться в формальных рамках закона. Я не хочу предстать перед людьми как тиран. Моей кары должны бояться — но в то же время меня должны любить за то, что я наказываю виновных. Я хочу, чтобы конфискацию имущества воспринимали как справедливое возмездие, а не самодурство нового правителя Ниара. К слову: насколько нам удалось пополнить казну?

— Три миллиарда империалов наличными и кредитными обязательствами. Размер национализованного капитала уточняется.

— Неплохо, хотя и недостаточно. Я надеялся на большее, сказать по правде. Но думаю, на первых порах этого хватит.

Теи замолчал, размышляя, на что лучше направить денежные средства. Он раскрыл поданную Ле Ре папку, нашел лист с проскрипционным списком и, пробежавшись глазами по уже вычеркнутым фамилиям, начал прикидывать в уме, какие политические силы сейчас оказались наиболее ослаблены, чтобы, подкупив одних и надавив на других, обеспечить их лояльность. Теи вовсе не пытался восстановить абсолютную монархию, хорошо понимая, что дни её прошли и сложившаяся в Ниаре система управления гораздо эффективней. Но он не собирался упускать бразды правления, раз уж решился взять их в свои руки. А потому надо подавить недовольство переворотом — пусть даже силой.

К тому же принцу требовались деньги. И для армии, и для того, чтобы купить симпатии части подданных. Промышленников нужно загрузить заказами, людям повысить социальные пособия, офицерам добавить жалования. Деньги, деньги, деньги. Убить двух зайцев в такой ситуации показалось не самой плохой идеей — ликвидируем недовольных и награждаем лояльных. Людям Ле-Ре надо было лишь определиться с благовидным предлогом — а нарушение закона, при большом желании, можно отыскать у многих. Дальше, в зависимости от тяжести проступка, шел арест с конфискацией или торг.

— Ещё один вопрос. Канцлер Борган. Кто или что он? — Принц невольно дотронулся до саднящего плеча, вспоминая события, произошедшие пару дней назад.

…Теи пригнул голову, чтобы не удариться о потолок. Как и многие здания в Ивсааре, тюрьма была построена пару столетий назад, имела толстые стены и низкие потолки. Она до сих пор использовалась по назначению: на тюремный остров, отделенный от города со всех сторон каналами, отправляли наиболее опасных преступников, и за всё это время отсюда ещё никто не сбежал.

Принц оказался в комнате, используемой для допросов. В прошлом тут стояли орудия пыток, о чём до сих пор напоминали намертво въевшиеся в камень пола бурые пятна крови несчастных жертв. Впрочем, и в более цивилизованные времена заключенным иногда разбивали носы. Прекратил эту практику только Колет Второй, и Теи возрождать её не собирался. Он слабо верил выбитым показаниям.

Сейчас под гнетущие своей массивностью и историей своды Теи привело желание лично поговорить с канцлером Борганом, которое оказалось обоюдным. Принц подозревал, что бывшее второе лицо в государстве за годы своего присутствия при дворе наворовал из бюджета приличные суммы, но куда они были запрятаны выяснить никак не удавалось. Что хотел от Теи Борган было неясно, и потому интриговало ещё больше.

Комната для допросов оказалась просторной и, за исключением стола и двух стульев, совершенно пустой. На одном из них уже сидел заключённый. Кроме канцлера и принца в помещении находились четыре охранника, а вслед за Теи внутрь зашел Ле-Ре. По низкорослому, с залысиной начальнику гвардии этого не скажешь, но жилистый Олеек в драке стоил нескольких человек, так что принц и мысли не допускал о существовании возможной опасности для себя.

К некоторому удивлению принца, Борган казался столь же беспечным, что и во времена своего былого величия. На чисто выбритом лице даже играла улыбка из стандартного набора канцлера.

— Добрый день, Ваше Высочество, рад, что вы посетили меня. Прошу прощения, что не встаю — мои руки привязали к стулу.

Теи отдал должное хладнокровию экс-канцлера, но ответил совсем не любезно: