Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании

Однако довольно скептическое отношение к концепту английского абсолютизма, характерное для современной английской и отечественной историографии, породило и более осторожный подход к оценке сроков и форм становления институтов конституционной монархии в Великобритании. Особого внимания в этом отношении заслуживает проблема перехода от абсолютной монархии к конституционной. Скептическое отношение современных британских исследователей к обоим концептам, основанное на убежденности в том, что ни один из них не отражает всей специфики британской ограниченной монархии, выдвинуло на первые позиции в исследовательской повестке вопрос о том, переходом от какой формы правления к какой стал «долгий XVIII в.». Кроме того, при таком подходе пристального внимания потребовал и устоявшийся в британской историографии концепт «конституционной революции»: следует уточнить, какие изменения в конституционном устройстве и партийно-политической системе и в каком отношении, а также благодаря каким факторам, сделали возможным окончательное становление конституционной монархии в Великобритании в середине 30-х гг. XIX в.

Пересмотру подвергается также и ряд вопросов, связанных с оценкой места и роли традиционных политических институтов и практик, характерных для «старого порядка», в этом процессе. Анализ перемен в государственном устройстве в период Славной революции 1688 г., изучение комплекса ограничений, которые претерпела королевская прерогатива в результате этих событий, исследование ряда обстоятельств, благодаря которым английский парламент фактически обрел собственные, независимые от короны полномочия, а также сопоставление указанных трансформаций с эволюцией английских политических институтов и в особенности политических практик в направлении, характерном для современных конституционных монархий, позволяет внести существенные дополнения в традиционный взгляд.183

Специальное исследование проблемы английского абсолютизма не является предметом настоящей работы. Однако для верного понимания характера и направленности трансформации политических институтов, институтов участия и политических практик Великобритании конца XVII – первой трети XIX вв., необходимо сделать несколько принципиальных для понимания специфики английской ограниченной монархии замечаний.184

По мнению современной британской историографии, к политическому и государственному устройству Англии XVII в. с трудом приложим термин «абсолютизм».185 Однако этот же термин оказывается вполне применим к области общественной мысли. Три десятилетия назад Дж. Дейли обратил внимание на то, что термин «абсолютизм» был неизвестен вплоть до начала 20-х гг. XIX в., тогда как прилагательное «абсолютный» достаточно часто вписывалось в правовые, политические и религиозные произведения, а также звучало в парламентских речах, не встречая неприятия со стороны аудитории.186 Он же заметил, что само понимание термина «абсолютный» (absolute) отличалось от современного. Оно ни в коем случае не противоречило идее ограниченности власти и прерогативы, поскольку англичане привыкли считать, что их короли достаточно существенным образом ограниченны в одних сферах, но неограниченны и абсолютны в других.187 Термин «absolute» понимался в Англии XVII в. как «совершенный» (complete), «определенный» (certain) и безупречный (faultless). Только после событий 1688 г. термин «absolute» окончательно приобрел негативный смысл применительно к характеристике определенного политического режима, и стал аналогом понятию «произвольный» (arbitrary).188 Если прерогативные полномочия английской короны практически единодушно описываются в современной историографии как весьма ограниченные, то вопрос о том, не было ли у отдельных английских монархов намерения эти ограничения преодолеть, остается достаточно дискуссионным.189

Таким образом, в современной историографии традиционная оценка, характера и направленности трансформации политических институтов в ходе событий Славной революции 1688 г. как перехода от «абсолютной» монархии к «конституционной», рассматривается как некоторое упрощение. Возможно, такое упрощение допустимо, когда оно используется в качестве объяснительной теории, однако при детальном рассмотрении становится очевидно, что многие важные особенности процесса либо вовсе игнорируются, либо помещаются в контекст, искажающий их содержание.