Партизаны

Раскатный гром над лесом.

  Дрогнула земля на берегу.

И вот, гремя железом,

  Со скрежетом и ревом

Рухнул мост

  В туманную реку.

Вода всплеснулась

  Диким смерчем,

Взметнув фонтан.

  – Ауфвидерзайн. Ура! –

Разнесся бурный крик.

  – Ну вот и уложили, –

Ликовал старик, –

  Сталинский приказ исполнен!

Так точно! Есть!

  И в этом честь!

И нет фашистов:

  Кто ранен, кто убит,

А больше разбежались.

  Укрыла тьма небес.

И даже сумасшедший

  Исчез гремящий бес

Иль, может быть,

  Свалился в лес.

Не разберешься тут.

  Главное – пока

Врагам капут.

  Будь прокляты

Их мерзкие останки!

  Чу… Что это?..

Вдали грохочут

  Вражьи танки,

Идут сюда,

  Ползет беда.

Тревогу бьют

  На полустанке.

– Эй, ребята,

  Мало нас, –

Командует Филипп, –

  Бери ружье,

Весь запас

  И в лес домой, в овраг,

На место сбора.

  На танках, слышишь,

Гонит враг –

  Отчаянная свора.

Скрывайтесь ловко,

  Кто-куда,

Чтоб не было следа.

  А если враг,

В руках винтовка.

  Кругом смотри,

Держи секрет.

  Дня через два

Аль через три

  Без шума и без слова

Мы соберемся снова

  И опять пойдем громить,

Честь советскую хранить,

  Как хранили

Наши деды

  Честь солдатскую в бою,

До решительной победы.

  Ладно, братцы,

Жизнь свою

  Мы не загубили.

Было тридцать. Четырех

  Подлецы убили.

Восемь ранено легко.

  Время раны лечит.

Мы, ведь, тут недалеко,

  Развернемся в плечи.

И опять… –

  Дед не кончил речи.

Все направились тайком

  Возле берега гуськом,

По местам,

  Где чуть воды,

Чтоб залить свои следы,

  Да в другую сторону,

По теченью вниз.

  Только грохот черный

Наводил фашист:

  Громыхали танки

Мост спасать скорей.

  Опоздали дьяволы.

Было видно зарево

  Бегущих фонарей,

Над туманом марево,

  Мчал никчемный рейд.

Было слышно издали:

  Вдруг замолкнул гром.

Их глаза увидели

  Мост в реке ребром,

Оскаленный скелет,

  Партизанский след,

Погост у берегов.

  Для бешеных врагов

Была проклятьем ночь:

  Туман и тьма,

К тому ж пошел

  Большой обильный дождь.

– Вот это дело,

  Гуще лей,

Водицы не жалей, –

  Радовался дед. –

Уметь уйти от бед –

  Нужна стратегия

И в голове хороший штаб,

  Иначе ведь

Не вышло ни черта б.

  А потому

Давайте по одному

  Бесследно под дождем

Скрывайтесь в лес

  По разным

Заковыристым местам.

  А мы с Гаврилычем

Маленько подождем,

  Сообразим, где бес.

Ну, через три денька

  В овраге будем, там

И свидимся, поговорим,

  Где их Берлин, где Рим?

Причтется побывать, авось,

  Узнать полегче,

Откуда что взялось,

  И навести порядок свой

По правде человечьей,

  Как у нас.

Ну, голуби,

  Шагайте в добрый час,

Да берегите

  Боевой запас.

Идите прямиком.

  И дед остался с моряком.

Дождь по воде

  Разливно барабанил.

Дед сел на камень:

  – Гаврилыч, жарко мне,

Как в бане…

  – Я вижу, друг, ты ранен

– Немного в ногу

  Ранен я. Молчи.

Никто не должен

  Знать: не в пользу.

Понимаешь?

  Давай лечи.

Не хмурь морскую бровь,

  Не вешай нос,

А радуйся:

  Подохли палачи.

Подох и мост.

  Ишь, хлещет кровь,

Горячая струя.

  Вот тут в икре,

Гляди, – навылет.

  – Кость цела?

– Ну, кость своя –

  Чугун уральский.

Им, окаянным, не пробить…

  Хотя с одной ногой

А хочется фашистов бить

  Да бить сплеча, сразмаху.

– Ой, не говори…

  Иван Гаврилыч

Снял рубаху,

  Распорол ножом,

Промыл с песком-ежом,

  Забинтовал умело ногу.

– Ну, слава богу,

  Спасибо, морячок.

Теперь не так, кажись,

  Не очень горячо.

Что, друг, поделаешь,

  Когда такая жизнь.

Пока живой, держись.

  – Продержимся еще,

Филипп Иваныч,

  Погуляем в паре

У нас в Батуми,

  На морском бульваре.

Табак, ведь, пальмы есть,

  Хороший чай.

– Фамильный?

  – Да. Лимоны,

Апельсины, мандарины.

  И корабли в порту,

Как нарисованы картины.

  Живи – не умирай.

– Вот это чудеса, – дивился дед, –

  Вот это край.

Живи хоть тыщу лет,

  И то нехватит

Увидеть свой

  Советский свет.

Великая земля,

  Велик народ,

И правда золотая

  Наша не умрет.

Родину не тронь.

  Ответим за разбой.

Дадим… огонь… огонь…

  – Филипп Иваныч,

Что с тобой?

  Тебе бы лечь

На сушь, под елью,

  Больную ногу

Подвязать к стволу.

  – Молчи, боец,

Так пролежишь неделю,

  А, видишь, недосуг.

Молчи. Нельзя

  Кричать в лесу.

– Есть, не кричать.

  Давай, я молча унесу

И уложу на мох,

  В сухое место. Тебе

Нельзя шагать, и не проси.

  – Ну, есть. Молчи. Неси.

Прости, что утруждаю…

  А все-таки свалили мост…

Дождь лил, шумел,

  И путь был топкий.

Гаврилыч командира нес,

  Гранаты, две сумки

Полевых и две винтовки,

  Нес без раздумий:

Недаром же матрос

  Слыл силачом в Батуми,

Да и тут ворочал сквозь,

  Вершил дела, вбивал,

Как в доску гвоздь,

  По-черноморски.

И был он тих, как штиль.

  Усердствовал в торговом флоте

Как дрался на войне

  По собственной охоте,

Без лишних слов,

  За Сталина. И все.

В боях ему везло:

  Любил он штыковой удар,

И дрался тигром,

  Львом, медведем,

И думал только о победе.

  Упрямо волю пер

Таранить, дуть,

  Лупить врага в упор.

Здесь встретился с отрядом,

  Со стариком.

Бывалые, хожалые

  Сошлись на жизнь,

Живут, воюют рядом.

  Сейчас матрос

Большущий ком

  Несёт, молчит, пыхтит,

Как паровоз.

  Местами топь.

Местами суше,

  Но держат стражу

Нюх и уши.

  В лесу Филипп

Никак не в горе,

  Как сам Иван

На Черном море.

  Чем гуще в бор,

Тем краше взор

  И крепче дух у двух.

Знакомый лес,

  Что пух.

Земля легка, и от мокра

  Не треснет сук, кора.

Филипп шептал:

  – Поди, моряк, устал,

Ведь нелегко со мной.

  –Да я забыл, совсем забыл,

Что ты сидишь

  Тут, за моей спиной.

– Как на диване.

  – А нога?

– Не зажила пока.

  До свадьбы заживет.

– Ну, погуляем.

  Дождь затих.

Гаврилыч подтянул живот,

  Доволен он погодкой

И продолжал шагать

  Развалистой походкой,

Как будто на корабль

  С привычными наклонами

Нес ящик