Партнеры по преступлению

– Все должно быть логично – если взглянуть на вещи под верным углом. Вспомни, что Мэрриот когда-то сказал о взгляде любителя – мол, тот подмечает мелочи, известные из личного опыта. Мы что-то знаем про таких людей, как капитан Сессл и его жена. Мы знаем, какие у них привычки, как они склонны поступать, а как – нет. И у каждого из нас есть свое собственное, особое знание.

Томми улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, что ты дока по части того, что люди с короткой прической обычно имеют при себе, а также по собственному опыту знаешь, что обычно чувствуют и как поступают жены?

– Что-то в этом роде.

– А я? Что такого должен знать я? Как мужья знакомятся с молодыми девушками?

– Нет, – серьезно возразила Таппенс. – Ты знаешь, что такое площадка для игры в гольф – не как детектив, который ищет улики, а как игрок. Ты разбираешься в гольфе и представляешь себе, что может испортить настроение игроку.

– Только что-то по-настоящему серьезное – по крайней мере, в случае с Сесслом. Он был игрок высочайшего класса, но начиная с седьмой лунки играл, как неумелый ребенок, впервые взявший в руки клюшку. По крайней мере, так они говорят.

– Кто они?

– Барнард и Леки. Они шли следом за ним, как ты помнишь.

– Это было после того, как он встретил эту высокую женщину в коричневом. Они ведь видели, как он с нею разговаривал, не так ли?

– Да, по крайней мере…

Томми не договорил. Таппенс в недоумении посмотрела на него. Взгляд мужа был устремлен на кусок бечевки в его руках. Правда, ей показалось, что в данный момент он видит перед собою нечто другое…

– Томми, в чем дело?

– Спокойно, Таппенс. Я играю в Саннингдейле вторую лунку. Сессл и Холлаби идут впереди меня. Начинает смеркаться, но я довольно четко могу различить Сессла по его голубой куртке. Слева от меня по тропинке идет женщина. Она идет не с дамской площадки, потому что та справа, и если бы она оттуда шла, я бы ее наверняка заметил. И, вообще, странно, что я не заметил ее на дорожке раньше, например, от пятой лунки…

Томми на минуту умолк.

– Ты только что сказала, Таппенс, что я знаю эту площадку. Сразу за шестой лункой есть небольшая хижина, или укрытие. Любой мог там дождаться нужного момента. Там даже можно изменить свою внешность. То есть скажи мне, Таппенс – потому что здесь опять потребуется твое специальное знание, – насколько трудно мужчине переодеться в женщину, а затем – снова в мужчину? Например, не мог ли он надеть юбку прямо на бриджи?

– Разумеется, мог. Просто такая женщина выглядела бы немного крупной, только и всего. Длинноватая коричневая юбка, коричневый свитер, какие носят и мужчины, и женщины, и дамская фетровая шляпка, к которой по бокам приколоты локоны… Собственно, этого достаточно, чтобы сойти за женщину издалека, а ты, как я поняла, именно это и имел в виду. Достаточно снять юбку и шляпку с локонами, надеть на голову кепку, которую до этого, скрутив, держал в руке – и ты снова мужчина.

– Сколько времени займет такое перевоплощение?

– Из женщины в мужчину – минуты полторы, возможно, даже меньше. Наоборот – из мужчины в женщину – чуть дольше. Нужно надеть шляпку, поправить локоны, да натянуть и юбку на бриджи тоже труднее, чем снять ее.

– Это меня не слишком беспокоит. Для меня куда важнее время на перевоплощение в мужчину. Как я уже сказал, я играю на шестой площадке. К этому времени женщина в коричневом дошла до седьмого колышка. Она пересекает поле и ждет. Сессл в своей голубой куртке идет в ее сторону. Они с минуту стоят, затем вместе удаляются по дорожке и скрываются за деревьями. Холлаби на какое-то время остается один. Проходит две-три минуты. Я снова на поле. Мужчина в голубой куртке возвращается, но играет ни к черту. Тем временем начинает темнеть. Мы с моим партнером продолжаем игру. Впереди – другие двое. Причем Сессл играет так, как будто в первый раз держит в руках клюшку. На восьмой лунке я вижу, как он уходит прочь по узкой боковой тропинке. Что такого случилось с ним, что его игру вдруг стало совершенно не узнать?

– Наверное, из-за той женщины в коричневом или мужчины, если ты думаешь, что это мужчина.

– Именно. Кстати, вспомни, где они стояли – среди зарослей дрока, подальше от чужих глаз, чтобы их не заметили двое игроков, которые шли вслед за ними. Там можно бросить тело и быть уверенным в том, что оно пролежит до утра, никем не замеченное.

– Томми! Ты думаешь, что все произошло именно тогда? Но ведь никто ничего не слышал!

– Не слышал чего? Доктора сошлись в том, что смерть была мгновенной. Но войне мне не раз доводилось видеть, как такое бывает. Люди даже не успевают вскрикнуть, разве что с их губ срывается похожий на бульканье стон, или вздох, или этакий смешной кашель. Сессл идет к седьмой площадке, ему навстречу выходит женщина и говорит с ним. Он узнает ее, то есть узнает переодетого женщиной мужчину. Ему любопытно, зачем тому это понадобилось, и он позволяет увести себя по дорожке к кустам.