Партнеры

– Э-э… Попытаюсь с вами договориться, – подумав, растерянно выдал Джон. Проклятые картинки устроенного лошадями-революционерами «судного дня» вновь начали возникать в мозгу. Нужно же было именно сегодня повстречать этого Себастьяна, овса ему полную кормушку!.. – Спрошу, почему вы… Ой, то есть, ты, прости…

– Все это очень хорошо, – ответил Луи как можно миролюбивей, чтобы взволнованный невесть чем ученик успокоился. – Но это сработает лишь при условии, что я разумен. Однако предположим, я нем. Абсолютно нем и туп, могу только орать и жевать сено. И вот я встал – подумал, насколько хватило моего скудного животного ума, что на сегодня довольно с меня рыси, да и вообще работы, и что сверху на мне расселся кто-то явно лишний… Твои действия?

– Э-э…

– Правильно, высылать. Повторить свою команду четче и настойчивей. В особо тяжких случаях воспользоваться хлыстом…

– Но я не хочу вас бить, – изумленно возразил Джон.

– Гы-гы, верно, – кивнул со смешком конь, – я тебя сам жестко ссажу, если появится хоть намек на мысль об этом. Хлыст, Джон, – это не орудие наказания, но указка! – Назидательно сказал он. – В случае неповиновения им ударяется не по шее или крупу коня, а по собственному сапогу или крылу седла. Получается резкий звонкий щелчок, который несколько пугает нас и приводит в чувство. Попробуй. А вообще, хлыст используется, чтобы при выполнении элементов высшей школы верховой езды удобно было показывать коню, какую ногу поднять или куда и как двигаться.

Урок получился немного тяжеловатым, но насыщенным и плодотворным. Джон хорошо отточил навык грамотной подачи команды. Если он высылал недостаточно ясно или забывал про ноги или корпус, Луи незамедлительно «включал дурака» и, презабавно развесив уши, с наивным удивлением в голосе отвечал: «Я не понимаю!»

– Рысь, говорю, – по привычке обращался к нему словами Джон.

– А это как? – Тут Луи чувствовал почти одновременное воздействие шенкеля, таза и немного подобранного повода и, радостно воскликнув: «А-а, во-она че!», принимался послушно рысить.

Пару раз Луи пытался «бунтовать». Встав на шагу или рыси как вкопанный, он ждал, что же будет предприниматься наверху. На недоуменное: «Луи?..» он максимально по-дурацки изображал ржание немого, чем вызывал дикий хохот заразительный у Джона, начинал смеяться уже сам, и все «моделирование ситуации непослушания» срывалось.

Надурачившись вволю, конь велел сделать финальный галоп, вышагивать и закругляться.

В деннике, с наслаждением почесавшись вспотевшим боком о кормушку, Луи окликнул уносящего седло Джона:

– Я насчет соревнований. Скажу честно: ты не готов. Остался месяц, а мы еще даже к прыжкам не приступали. И дело тут не в тебе, просто у нас действительно изначально было слишком мало времени. Настоятельно рекомендую тебе не принимать в них участия в этом году – только опозоришься. Лучше продолжим заниматься, пока не достигнем нормального уровня, тогда и о выступлении можно будет поговорить. Что скажешь?

Джон на несколько секунд задумался. И потом неожиданно спокойно ответил:

– Хорошо, я согласен. Я и сам не желаю подставлять нас обоих. Наверное, стоит смотреть на вещи реально. К тому же я теперь не совсем уверен, хочу ли в действительности выступать. Я на этих занятиях уже получил гораздо больше, чем мог бы представить себе в самых смелых мечтах. Так что давай просто заниматься, а там – будь что будет. – И после ответного молчаливого кивка коня Джон пошел вешать седло.

Уже в раздевалке к нему подошел Филипп, случайно слышавший их разговор, и, тронув за плечо, сказал:

– Не печалься, парень, что до «Осеннего Турнира» пока не дорос. Поверь мне: гораздо важней то, что Луи Бенедикт вообще тебя заметил и стал считать свои учеником. Этот конь воспитал плеяду чемпионов, и из тебя он со временем сделает по-настоящему сильного всадника – при твоем, конечно, желании и усердии.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил Джон и хотел уже идти, но Фил придержал его за руку:

– Между нами, девочками: ты только не говори, что слышал от меня, но как-то вечером Луи сказал мне: «Фил, из этого недотепы могло бы что-нибудь выйти». Это дорогого стоит, парень! Я б на твоем месте как следует вложился в занятия. Только молчи, тс-с-с! – приложил бригадир палец к губам. – Он ужасно не любит, когда я болтаю.

– Спасибо вам, мистер Филипп, – тихо произнес обрадованный Джон. – Я надеюсь, вы оба во мне не ошиблись.

– Этот конь очень редко ошибается в людях, – покачал головой бригадир, – он видит нас лучше, чем мы себя сами! У него огромный опыт, потому-то я и уверен в его полной правоте. Ты бы прислушался ко мне, парень: не бросай это дело, и тогда в будущем станешь выступать, как самая настоящая звезда!

– Хорошо, мистер Филипп, благодарю за совет, я постараюсь ему последовать. До свидания, еще раз спасибо! – И окрыленный Джон, крепко пожав Филу руку, вышел из раздевалки.

Остановившись в нескольких шагах от порога конюшни, Джон вдруг кое-что вспомнил и глянул в коридор – туда, где за одной из решетчатых дверей денников отдыхал его мудрый инструктор…