Паруса судьбы

− Не бери в голову, Антонио. Перебесится и согласится… Некуда ей деться. Давай-ка, натаскай воды −скоро открываться будем.

Но толстяк не сдвинулся с места. Тревожно глядя в глаза жены, он перешел на шепот:

− Так что думаешь, мать? Неужто Луис и вправду не нужен ей?

Сильвилла в растерянности почесала шею.

− Черт ее разберет! То, что есть у него, есть у каждого кобеля о двух ногах, и даже лучше… Но у дона Луиса есть и то, что делает его жеребцом среди меринов.

− Деньги! − простонал Антонио.

− Да. А они, звонкие, любую девку в кровать уложат… Ладно, − она нахмурила брови, − лучше не зли меня. Иди за водой!

Глава 15

Дверь Малого кабинета отворилась с величественной леностью. Диего перешагнул порог. Шпоры его зазвенели под высокими сводами в гулком полумраке чертогов. По обеим сторонам за шеренгами черно-мраморных колонн ввысь устремлялись стрельчатые окна. Капители красило фантастическое разнотравье и оскаленные пасти зверья, свод отливал черненым золотом, и от всего веяло бесконечным торжественным трауром.

Дон миновал безмолвную стражу, похожую на застывшие изваяния, и, поглядывая на высокие своды, размышлял:

«Да, здесь следовало бы держать язык на привязи. Дворец вице-короля не место для прибауток. А вы, сударь, уже позволили себе… немало. Нет, Кальеха дель Рэй − не заурядное степенство. Он человек иного склада: гордый −не докричишься, кремнистый, а главное, могущественный, хотя его величеством и не именуется. Хм, похоже, в этом городе я обнаружил всех: от короля до жестоких убийц. Всех, кроме судий».

Майор свернул на сияющую, точно водой облитую, мраморную лестницу, которая вела к парадному входу, когда остро ощутил наполнившее его, как пустой сосуд, дурное предчувствие. Перед глазами пронеслось все виденное и слышанное за день… Но не это завладело его умом. С фатальной неотвратимостью, просачиваясь в сознание, в него вторглось, казалось бы, беспричинное беспокойство. Диего не способен был толком ни объяснить, ни понять его природу.

Он приостановился; рука, закованная в кожу перчатки, тронула золоченый эфес шпаги. Оглянулся: спокойный и равнодушный мрамор колонн, и никого. Однако все чувства теперь покрывало ощущение крадущейся следом угрозы.

«Монтуа! − де Уэльва лихорадочно прощупывал взглядом каждую пядь. − Или его призрак?..» Теперь стало ясно: ключом тревоги было какое-то близкое, таинственно скрытое дыхание иль пульс, чье многократное эхо колотилось в его уставшем мозгу. Андалузцу почудилось, что этот приглушенный ритм исходил из самого пространства: из стен, ступеней и окон.

Желая скорее освободиться от сего ощущения, он ускорил шаг. Выйдя из дворца, Диего обратил внимание на небо. Оно было гранатовое, с прожилками гнили тающих облаков, у самой кромки горизонта стервятниками зависли черные тучи.

Мигель, в коричневом нантском камзоле, явно давно скучал вместе с лошадьми. Он сидел на прогретом солнцем гранитном бордюре, намотав на кулак поводья, и дремал на тычке, опираясь ладонями и подбородком на гарду сабли.

Приметив слугу, его широкополую шляпу с иссеченным в сшибках петушиным пером, которое задиристым обрубком торчало из-за ремня тульи, душа Диего отчасти успокоилась. На долю Мигеля, в неполные двадцать, схваток и опасностей выпало на зависть иному солдату, и не всякий был равен доблестью и мужеством этому широкогрудому юноше с открытым, без затей лицом.

− Эй, амиго, ты так всё на свете проспишь!

Мигель быстро поднялся и придержал под уздцы заартачившихся коней:

− Алонсо и Фернандо еще не появлялись, сеньор.

− Раз так, значит, их застрелили, старина, − с нарочитым драматизмом в голосе пошутил Диего, а у самого ёкнуло: «Черт, не похоже это на братьев…» − и уже без шуток заметил: − Но если с ними что-то и сталось, уж они умудрились бы дать знать?

− Оттого и волнение, дон, − ни слуху, ни духу! − Мигель заботливо придержал господину золоченое стремя.

Майор закусил губу: «Да, Старый Свет − привычный мир − кончился… А Новый Свет?.. Здесь и ночи-то другие, кажется, что и луна тоже воет. Варварская страна…»

− Сеньор! Мы что же, не дождемся Гонсалесов? Куда едем? − Мигель, сидя в седле с огрызком сигары во рту, беспокойно болтал своим пыльным сапогом со звонкой шпорой.

− Расслабься, ты со мной.

Сухощавый и статный, майор уверенно восседал в седле, цепко хватая взором дворцовую площадь и прилегающие к ней улицы, точно это было поле сражения. И звенящие из пастей бронзовых львов и единорогов фонтаны, и журчащий алмазный каскад над мраморной сыростью бассейнов, где заламывали руки нереиды в объятиях тритонов, − всё ему показалось чужим и дышащим враждебностью.

Слуга начал нервничать, язык чесался, но Мигель следовал примеру дона − молчал. Он ценил свое положение, будучи, как и братья Гонсалес, скорее другом Диего де Уэльва, чем его слугой.

− Наконец-то… бесовы головы, − с облегчением выдохнул майор. Слуга крутнул головой.

Кони мчались бойким наметом, морда в морду, сверкая жирным маслом вспотевших шкур. Подковы искрили брусчатку, взбрызгивая бенгальским огнем.