Паруса судьбы

Старик оскалил в бессилии зубы; переступая на ослабевших ногах, старался не обращать внимания на беспорядочные удары сердца. Тыльной стороной ладони он вытер лоб. Крик возмущения не вмещался в груди.

− Тут вот какое дело, − Луис хмуро вышел из-за стойки, прихватив подсумок, и присел рядом. − Приданое должно иметься за невестой. Иначе меня ожидает позор и презрение общества. Согласны, папаша?

− Согласен… но… − Антонио скособочился на стуле, беспомощно шлепая губами в поисках подходящих слов, но лишь подумал: «Беда никогда не приходит одна».

− Да знаю я, что в кармане у вас всю жизнь ветер! −подсобил ему капитан. − Посему вот, авансом… −подсумок глухо опустился на стол. − Здесь тысяча реалов. Платье закажете для невесты, − драгун заглянул в глаза толстяка чуть не до пят, − чтоб в лучшем виде! И не дай Бог… Клянусь мечом Кортеса, я раздавлю вас, как платяную вошь.

От такого поворота Початка чуть удар не хватил. «Вот это финт! Быть мне голодным всю жизнь на том свете!» −подумал он, но на колени не рухнул. С достоинством отца невесты сочно выпятил нижнюю губу и, посмотрев на сеньора де Аргуэлло, живо схватился за ремень подсумка.

− Грасиас154, дон Луис! Что я могу сказать?.. − торгаш с великой многозначительностью прикрыл на секунду набрякшие веки. − Вы… настоящий гранд, у которого денег в карманах, что лошадь подавится.

Де Аргуэлло на своей руке ощутил мякоть старческих губ.

− Ну, будет пальцы лизать. Довольно! − Руку пришлось выдернуть. − Окажи мне сначала услугу, − медленно заговорил Луис, неторопливо выбирая слова и пытаясь услышать их сквозь пульсирующую от жары боль в голове.

− Ладно, сеньор! Как говорят у нас: «Бултых каштан в воду − и дело с концом!» − пузан вновь чувствовал себя на коне.

− И вот что еще, − Луис строго повел усами. − Всем растрезвонишь, что разжился, понял?

− На кукиш? − Початок внимательно посмотрел на комбинацию из трех пальцев.

− Дьявол! Ты меня доведешь! − капитан деловито встал и застегнул золоченые пуговицы мундира. Затем вынул часы − большую серебряную луковицу − и нетерпеливо посмотрел на них. − До вечера, Муньос. Дела.

− Момент, ваша светлость! А как же наши карты? −старик брызнул хитрющими лучиками морщин азартно зажмуренного глаза. Пальцы его нетерпеливо ёрзнули и затрещали колодой крапленых карт. − Вы же знаете, сеньор, я человек чести! Начнем?.. По два реала, а? Клянусь головой…

− Мне ваши клятвы, папаша, как мертвому коню подковы… да и голова ни к чему. Сохраните ее лучше для виселицы. − Капитан улыбнулся, вызвав нервное почесывание у старого болтуна, и добавил: − Мой отец как-то сказал: «Не садись играть в карты с тем, кто кличет себя честным».

«Хм, пожалуй, мой будущий родственничек был прав…» − Антонио, расплываясь в виноватой улыбке, сунул от греха подальше колоду в жилетный карман.

− Это уж точно, амиго. Желаю здравствовать.

Глава 11

Приемная дворца вице-короля сверкала венецианским стеклом стрельчатых окон. Сиреневый свет омывал шеренгу колонн и фонтан, журчавший спокойно и мерно.

Аванзал тихо гудел, покашливал, восклицал, почти до отказа набитый военными. Они блистали вицмундирами и с брезгливым презрением игнорировали редких, невесть откуда взявшихся штатских. Повсюду сизо-седым покрывалом плыл дым дорогих сигар, окутывая аксельбанты и кивера. Грозное полязгивание сабель, воинственное треньканье шпор − от всего этого веяло победой и славой.

Появление нового лица в забитом пылью штатском платье поначалу озадачило общество, вызвало пристальный интерес, а затем недвусмысленные смешки и реплики, которые потушил выход камергера155. Кастильский белый мундир из тончайшего английского сукна выделял строгие черты неподвижного лица, на груди сияли золоченые звезды.

− Его высокопревосходительство изволит принять сеньора Диего де Уэльву.

Жесткие шаги загремели по лакированным картам паркета. С гордо поднятой головой майор пересек огромную, как плац, приемную. Вослед не обронили ни слова. По спине гостя видно было, что он не замечал никого и не мыслил держать себя иначе.

Они миновали еще один зал. Бронза и мрамор, цветные шпалеры и зеркала, отражающие непокорные кудри придворного щеголя и дерзкие усы андалузца. Перед двустворчатой дверью камергер замер и постучал.

Де Уэльва внутренне собрался: за порогом его ожидал первый человек Новой Испании, о котором знал он весьма скудно. Это был один из богатейших грандов в Новом Свете, опытный интриган, и ухо стоило держать востро.

Дверь отворили.

− Прошу вас, сеньор.

* * *

Майор шагнул в кабинет. Он был велик, хотя и назывался Малым. «Здесь, − подумал Диего, − могли бы устроить славную пирушку все молодцы его эскадрона, да еще и с подружками. И, черт возьми, никому не было бы тесно!»

Кабинет его высокопревосходительства генерала Феликса Марии Кальехи дель Рэя блистал роскошью причудливого стиля Людовика ХV: манерная текучесть линий, акантовый орнамент резьбы, туго схваченные шелками стены и мебель, пичуги размером не больше шмеля, снующие в тропической листве вышивки. Взор удивляло обилие картин под паутиной потрескавшегося лака.