Парусник № 25 и другие рассказы

«Я – настоящий. Может быть, потому, что так проще всего. Человеческое тело должно двигаться. Самый рациональный способ передвижения – с помощью мышц. С помощью плоти. И что может быть более рациональным, чем настоящая кровь, питающая мышцы? Что может быть более рациональным, чем настоящие, дышащие воздухом легкие и настоящий, переваривающий пищу желудок? Разве может существовать более простой способ имитировать человека, чем быть человеком? В этом нет ничего мистического или оккультного… Это согласуется со здравым смыслом. Атомы углерода выстраиваются в кристаллическую решетку и образуют алмаз не потому, что алмаз красив, и не потому, что алмаз имеет какое-то мистическое значение – а потому, что атомы углерода сочетаются таким образом. Это простейший способ. То же случилось и со мной».

«Дон! Ты сможешь остаться – навсегда?»

«Пока не умру. Я воплотился».

Джина взглянула на пляж, на огни прибрежного коттеджа: «Вернемся туда? Расскажем о твоем возвращении?»

«Не сегодня.. Где твоя машина?»

«У дороги».

«Пойдем».

«Но Ховард… и Годфри… и Айвали?»

«Мы им позвоним из Орандж-Сити».

Джина тихо рассмеялась и похлопала Дона по щеке: «Не мешало бы захватить саквояж, оставшийся в коттедже»

«Лучше захвати чековую книжку, – посоветовал Дон. – Жаль, что я не воплотился с мешком, набитым двадцатидолларовыми купюрами».

«И мы стали бы фальшивомонетчиками! – отозвалась Джина. – Как теперь все это объяснить?»

«Мое возвращение? Счастливчик Дон Бервик ожил во время пожара и вышел из горящего дома, но потерял память и рассудок. Через некоторое время память и рассудок к нему вернулись».

«Придется придумать что-нибудь в этом роде, – Джина отвернулась. – Тебе можно доверять? Вдруг ты все-таки снова исчезнешь?»

«Не исчезну… Подожду тебя в машине».

Через пять минут Джина вернулась к машине с саквояжем в руке. «Дональд? – она заглянула в автомобиль. – Дон! Где ты?» Ужасная мысль пронеслась у нее в голове, она похолодела.

«Прямо за тобой. В чем дело?»

«Нет, ничего, – она залезла в машину и захлопнула дверь. – Я просто испугалась».

«Бояться нечего», – Дон завел мотор и включил фары. Машина стала медленно выезжать с боковой дороги на шоссе, повернула в сторону Лос-Анджелеса и стала ускоряться; ее габаритные огни превратились в две маленькие красные точки, мигнули и пропали в ночи.

ПАРУСНИК №25

I

Прихрамывая, Генри Белт зашел в конференц-зал, взобрался на возвышение, уселся за стол и обвел присутствующих быстрым проницательным взглядом, не сосредоточенным ни на ком в частности – с почти оскорбительным отсутствием какого-либо интереса к сидевшим перед ним восьми молодым людям. Засунув руку в карман, он вынул и положил на стол карандаш и тонкую записную книжку в красной обложке. Восемь молодых людей молча и неподвижно следили за его действиями. Юноши походили один на другого: здоровые, аккуратно одетые, умные, с одинаково бдительными, слегка напряженными лицами. Все они слышали о легендарных похождениях Генри Белта; каждый строил свои собственные предположения и делал собственные выводы, никого в них не посвящая.

Генри Белт выглядел, как человек другой разновидности. У него было широкое плоское лицо, бугрящееся хрящом и мышцами, с кожей, оттенком и шероховатостью напоминавшей корку копченого сала. Череп его покрывала жесткая седая щетина, прищуренные глаза хитро поглядывали по сторонам, а нос выпячивался бесформенным комком. Белт был человек плечистый, но с короткими тощими ногами – в компании восьми молодых людей он казался рогатой бородавчатой жабой посреди щеголеватых глянцевых лягушек.

«Прежде всего, – начал Генри Белт, расплывшись в редкозубой ухмылке, – объяснимся начистоту. Я не хочу вам нравиться. Если я вам понравлюсь, вы будете удивлены и разочарованы. Потому что это будет означать, что я не заставил вас выложиться до конца».