Паштет

— Белое оружие — светлая сталь, мечи, благородные шпаги, кинжалы — то, чему учатся с детства господа голубых кровей. Они ведь считают, что война — благородное дело только для благородных людей. И презирают нас, воинов 'черного оружия'…

— И боятся — кивнул Шелленберг.

— Да и боятся. Еще как боятся. Конечно обидно, учиться с детства виртуозничать мечом, потратить на доспех мешок денег — а тебя издалека продырявит вот такой прохвост, как 'Два слова' или наш голожопый почитатель азарта. Походя продырявит и никакой доспех не спасет. А строившийся еще дедами родовой замок, неприступная твердыня и оплот благородной фамилии сотня пушкарей с медными жерлами превратит в гору камней не сильно и вспотев. И получается, что и война — неблагородное дело и без черных людей не повоюешь. Конечно им досадно, тем более — помяни мое слово время белого оружия уходит. Это уже бабьи шпильки. Чему вас учат?

— Огнестрельному бою — скромно ответил Паша.

— А пики? Алебарды? Мечи? — всерьез удивился канонир.

— Нет — честно сказал Павел.

— Совсем нет??? — удивился и Шелленберг.

— Да. Нет смысла. Враг не успевает ни добежать, ни дойти.

— Слыхал я про этот новый приемчик — 'караколирование'. Вы его применяете? — заметил Хассе.

— Это как? — не понял попаданец.

— Первый ряд стреляет и тут же уходит назад, встает последней шеренгой. Стреляет следующий — и тоже уходит назад. Пока идут — заряжают оружие — и как поспеют опять в первый ряд — снова готовы к выстрелу. Плотный огонь, но выучка нужна блестящая, каждого солдата учить надо — пояснил канонир.

— Не совсем так, хоть и похоже. Но у нас перезарядка быстрее.

— А, так это от вас пружинные замки с кремнем пошли? — обрадовался Хассе.

— Нет, у нас иное немного. Но мне бесполезно пятки жарить и ногти выдирать — я в этом не разбираюсь — поспешил погасить вспыхнувшие в глазах собеседников волчьи желтые огоньки Паштет.

— Ты через край хватил — никто своему камараду не будет такое устраивать — быстро сказал Хассе. На вкус Паши прозвучало не слишком убедительно. И потому попаданец поторопился объяснить:

— У нас те, кто умеет воевать, не знает ничего из того, как делается оружие, боеприпасы и так далее. Разные это работы. И свои тайны огневики не раскрывают. И не воюют — чтобы в плен не попали со всеми своими секретами. А бойцов вроде меня хоть потроши — не зная — не расскажешь, разве что наврать сможешь несуразное. Так с этого толку никакого, с вранья заполошного, вымученного.

— Разные гильдии — понимающе кивнул головой 'Два слова'

— Точно так. И самое главное не в свинце или порохе, там есть секретные пистоны, вот в них вся тайна. Хотя я сам не знаю, как они делают порох или гильзы.

— Как делают порох — мы знаем. Нужны мельницы, сера, уголь и селитра — не без гордыни в голосе заявил Хассе.

— Мельницы-то зачем? — искренне удивился Паштет.

— Перемолоть жерновами мелко-мелко, в пороховую мякоть все составные части. Чтобы очень хорошо перемешалось, равномерно. Потом это мочат вроде, сушат и опять дробят. Чем крупнее зернь — тем дольше горит. Для больших пушек с ноготь зерна, для мушкета — как просяные зерна, а для запалов — мякоть. Это — не тайна. Даже московиты это знают, у них по велению их цезаря Йохана в каждом городе порох теперь мелют. А покажешь свое оружие? — с совершенно мальчишеским видом спросил Хассе. Ну, совершенно 'дядя, дай потрогать пистолет!'

Паша, которому тоже спирт торкнул в голову, был не прочь похвастаться, поломавшись самую малость, достал и показал и двустволку и патроны. Искупался в лучах славы, оружие поразило обоих канониров качеством стали и непонятным блестящим и очень прочным покрытием приклада и ложа, которое оба наемника безуспешно пытались колупать своими ногтями. Патроны — тоже получили свои похвалы, тем более, что Хассе мигом сообразил, в чем принцип — каждый патрон — как маленькая пушечка, вся заковыка в этом самом пистоне. Что характерно — Паша точно не знал, как тянуть латунь и как делать гремучую ртуть капсулей, так что не соврал ни капли своим камарадам.

— Другое время пришло. Сила. Самая могучая сила, что подчиняется человеку! Мощь, власть, победа — вот что такое его величество порох! Только чванливые дураки не видят простого — 'черное оружие' уже победило 'белое оружие'! У кого порох — тот на вершине! А если еще сделать перезаряжание быстрее, так ведь войны станут невозможны! — торжественно и пафосно высказался Хассе. И уже не так величаво, а деловито осведомился:

— Дружище Пауль, ты понимаешь, что ты сидишь на золоте? Если проложить торговый путь к вам на Шпицберген — ты станешь богатым! Кстати — там есть меха?

— Зачем тебе, канониру, меха?

— Не век же мне быть канониром! Я думаю заняться тут мехами, у московитов есть много мехов и тут даже простолюдины носят такие меха, которые у нас не каждый герцог себе сможет позволить! Мех — не хуже золота! — уверенно ответил Хассе.

— Это так — подтвердил, кивая головой, Шелленберг.

— Слушай, Пауль, расскажи о своей стране! — попросил Хассе.