Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Ну, я бы так не сказал, — возразил Гарроуэй. — Мы знаем, что не всякое дело можно считать законченным, даже если официально его давно закрыли. Зарубила ли Лиззи Борден[316] топором собственных родителей? Многие в это так и не поверили. Кто и почему убил Чарлза Брейво?[317]На этот счет существует множество версий, но все они не слишком убедительны. Страсти кипят, а люди до сих пор ломают головы в поисках ответа.

Он бросил острый взгляд на сидевшего напротив Пуаро.

— Ведь вы, мосье Пуаро, если мне не изменяет память, не в первый раз беретесь за расследование так называемого преступления из прошлого?

— Далеко не в первый, — ввернул старший инспектор Спенс.

— Одно из них, насколько я помню, было предпринято по просьбе одной молодой канадки?

— Да, верно, — сказал Пуаро. — Это была очень сильная натура, она так горячо уговаривала меня, чтобы я распутал убийство, за которое ее мать приговорили к смерти. Приговор не был приведен в исполнение только потому, что та скончалась в тюрьме[318]. Эта девушка была уверена, что ее мать невиновна.

— И вы тоже так считали? — спросил Гарроуэй.

— Поначалу — нет. Но она так яростно настаивала на своем…

— Естественно — дочь была уверена в невиновности своей матери и старалась доказать это вопреки неопровержимым уликам, — сказал Спенс.

— Тут было и кое-что другое, — сказал Пуаро. — Девушка сумела убедить меня в том, что ее мать была не тем человеком.

— То есть была неспособна на убийство?

— Нет, — сказал Пуаро, — я бы вообще не рискнул (и думаю, вы оба со мной согласитесь) утверждать, что есть люди абсолютно неспособные совершить убийство, даже если это касается хорошо знакомых людей. Но в том конкретном случае меня поразило одно обстоятельство: мать моей клиентки ни разу не заявила о том, что она невиновна. Казалось, она вполне смирилась со смертным приговором. Из-за неумения защищаться? Непохоже. А когда я ознакомился с подробностями, мне стало совершенно ясно: тут и речи быть не может о какой бы то ни было слабости характера. Скорее наоборот.

Гарроуэй был явно заинтригован. Отщипнув кусок от лежавшей на тарелке булочки, он даже наклонился поближе к Пуаро.

— Значит, она оказалась невиновной?

— Абсолютно.

— И это вас поразило?

— По правде говоря, я нисколько не удивился. Поскольку обнаружились одна-две детали, которые доказывали, что она не могла совершить убийство. Особенное значение сыграл некий факт, на который в то время просто не обратили внимания. А уж потом было ясно, на какую наживку ловить дальше.

В эту минуту перед ними поставили тарелки с жареной треской.

— Было еще одно дельце, но в другом роде, — продолжал Спенс. — Одна девочка заявила при всем честном народе, что своими собственными глазами видела убийство[319].

— И тут тоже пришлось — как бы это сказать? — вернуться назад, вместо того, чтобы двигаться вперед, — сказал Пуаро. — Да, именно так.

— А девочка и вправду была свидетелем убийства?

— Нет, — сказал Пуаро, — на самом деле это видела ее подружка. Треска изумительная, — заметил он с удовольствием.

— Да, рыбу здесь умеют готовить, — сказал инспектор Спенс. — И соус отменный, — добавил он, поливая поджаристый кусочек соусом.

Несколько минут все молча наслаждались едой.

— Когда Спенс обратился ко мне, — нарушил молчание Гарроуэй, — и стал спрашивать, хорошо ли я помню дело Равенскрофтов, я даже обрадовался.

— А вы действительно хорошо его помните?

— Ну еще бы!

— Вы полагаете, — сказал Пуаро, — что там были некоторые упущения? Недостаток улик не слишком убедительный вердикт…

— Отнюдь, — сказал Гарроуэй, — ничего подобного. Мы опирались на очевидные факты. Такие самоубийства — сразу мужа и жены — случались иногда и раньше. И все же.

— Да-да? — сказал Пуаро.

— И все же что-то было не так, — сказал Гарроуэй.

— А! — сказал Спенс, и глаза его азартно заблестели.

— Вы, наверное, и сами сталкивались с таким… как бы это сказать… психологическим несоответствием? — спросил Пуаро у Спенса.

— Да. В деле миссис Макгинти[320].

— Тогда арестовали одного весьма подозрительного молодого человека, — вспомнил Пуаро, — у которого были довольно убедительные мотивы для преступления. Все сразу и подумали, что это он. Но вы были настолько уверены в его невиновности, что пришли ко мне и попросили помочь разобраться.

— Что вы и сделали, — ввернул Спенс.

Пуаро вздохнул.

— К счастью, мне удалось найти настоящего преступи ника. Но с этим молодым человеком пришлось-таки повозиться. Ей-богу, его все-таки стоило повесить — хотя бы за то, что он совершенно не хотел помочь нам его спасти. А теперь эта загадочная история с супругами Равенскрофт. Итак, мосье Гарроуэй, что же вас тогда смутило?

— Сам толком не знаю, но… вы меня понимаете.