Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Она перешла в гостиную и схватила первую попавшуюся записную книжку, из кучи книжек, сваленных на софе. После того как миссис Оливер просматривала их накануне вечером, вид у них стал еще более истерзанным.

— Ну, с кого-то ведь придется начать, — сказала она. — Почему бы не с Джулии, если она, конечно, с тех пор окончательно не свихнулась. У нее иногда проскальзывают здравые соображения, к тому же она жила где-то рядом с Равенскрофтами. Да, пожалуй, начну с Джулии.

— Вам надо подписать четыре письма, — сказала мисс Ливингстон.

— Мне сейчас не до писем. Убегаю. Надо срочно ехать в Хэмптон-Корт[324], а это такая даль!

Почтенная[325] Джулия Карстейрз, не без труда выбравшись из кресла (те, кому за семьдесят, знают, как трудно вставать на ноги, когда засидишься, а то и вздремнешь ненароком), прищурившись, пыталась разглядеть, кто же к ней пожаловал. О ком это доложила ее верная прислуга, обитавшая вместе с ней в квартире, которую она занимала в качестве члена общества «Дома для привилегированных особ». Слух ее с годами слегка притупился, и она не уловила имени. Миссис Гулливер? Но никакой миссис Гулливер она не знает. Она нетвердым шагом двинулась к гостье, старательно в нее вглядываясь.

— Вы вряд ли меня вспомните — мы столько лет не виделись.

Как многие старые люди, миссис Карстейрз помнила голоса гораздо лучше, чем лица.

— Не может быть! — воскликнула она. — Неужто Ариадна?! Дорогая, как я рада вас видеть!

После долгих и сердечных приветствий миссис Оливер объяснила:

— Вот, случайно оказалась в ваших краях. У меня была встреча — недалеко отсюда. И вдруг я сообразила, что это совсем рядом с вашим домом. Чудесная квартирка, — добавила она, осматриваясь.

— Сносная, — сказала миссис Карстейрз. — Не так хороша, как хотелось бы, но есть, безусловно, и свои преимущества. Мебель можно привезти свою, и питаться в ресторане, хотя, разумеется, можно обедать и у себя. И еще тут прелестный парк. Да что же вы стоите! Садитесь — вон туда. Я читала, что вы недавно были на торжественном ленче. Нет, надо же, подумайте: только про вас прочла и нате! — вы тут как тут. Вот чудеса!

— И не говорите, — сказала миссис Оливер, усаживаясь. — Жизнь вообще удивительная штука.

— Вы так в Лондоне и живете? — сочувственно спросила миссис Карстейрз.

— Да, представьте, — ответила миссис Оливер, а затем перешла к заранее обдуманному плану, что заставило ее вспомнить давно забытые уроки танцев — в далеком детстве. Как они разучивали кадриль. Первая фигура: шаг вперед, шаг назад, взялись за руки, двойной поворот, кружимся на месте — и так далее.

Она осведомилась, как поживает дочь миссис Карстейрз и двое ее внучат, потом спросила, что поделывает ее младшая дочь. Выяснилось, что уезжает в Новую Зеландию. Миссис Карстейрз только запамятовала, куда именно. У нее там какие-то научные исследования. Почтенная леди нажала кнопку электрического звонка, укрепленного на ручке кресла, и велела Эмме подать чай. Миссис Оливер умоляла ее не беспокоиться, но Джулия Карстейрз была непреклонна:

— Вы непременно должны выпить чаю, Ариадна.

И хозяйка и гостья чувствовали себя все более непринужденно. Вторая и третья фигуры кадрили. Старые друзья. Дети общих знакомых. Друзья, которых, увы, больше с нами нет.

— Да, столько лет прошло… И когда же мы с вами виделись последний раз? — поинтересовалась миссис Карстейрз.

— По-моему — на свадьбе Льюэллинов, — сказала миссис Оливер.

— Ну да, ну да. Мойра была подружкой невесты и выглядела ужасно. Всех подружек вырядили тогда в платья абрикосового цвета, причем самого ужасного оттенка.

— О да, он их просто всех убивал.

— И все же теперь таких чудных свадеб не увидишь. Теперь в почете оригинальность. Мою приятельницу недавно пригласили на свадьбу. Так жених был в каком-то балахоне из плиссированного атласа с кружевным воротником. Из валансьенских кружев[326], как я поняла. Оригинально. А невеста — в брючном костюме! В белом, конечно, но с узором из зеленого трилистника[327]. Можете себе представить? Явиться в церковь в таком виде! На месте священника я бы их и венчать не стала.

Подали чай. Миссис Оливер перешла к главной фигуре кадрили:

— Я вчера виделась со своей крестницей, Селией Равенскрофт. Вы помните Равенскрофтов? Конечно, это было так давно…

— Равенскрофты? Погодите-ка… Это не их ли нашли… гм… Кажется, в полиции решили, что это двойное самоубийство, верно? Все произошло рядом с их домом, кажется, он назывался «Дом у обрыва».

— Какая у вас прекрасная память, Джулия! — искренне восхитилась миссис Оливер.

— На память я никогда не жаловалась. Хотя имена порой не сразу вспомнишь. Это была ужасная трагедия, не правда ли?

— О да, просто нет слов.

— Одна из моих кузин очень с ними дружила — в бытность их в Малайе. Вы ее знаете — Родди Фостер. Генерал Равенскрофт сделал блестящую карьеру. Помнится, он был изрядно глуховат. Но это уже, когда ушел в отставку. Не всегда мог расслышать, что ему говорили.

— Значит, вы их хорошо помните?

— Ну конечно. Они ведь там жили целых пять лет.